Красные финны
Шрифт:
Нашу школу, одну из лучших частей в гарнизоне, держали в городе до последней возможности. Пешим порядком она выступила только в ночь на 17 марта и, наступая во втором эшелоне, созданном для развития успеха, — в ночь на 18 марта вошла в форт «Тотлебен». Небольшая группа курсантов на лыжах несла патрульную службу между «Тотлебеном» и финским берегом. Командовал ими Тойво Антикайнен. Предупредить прорыв и бегство в Финляндию многотысячной массы мятежников эта группа, численностью менее десяти человек, конечно, не могла и не такая была ее задача…
Через несколько дней нам, победителям, пел Ф. И. Шаляпин. В тот
ЛЫЖНЫЙ РЕЙД НА КИМАСОЗЕРО
Осенью 1921 года белофинские захватчики еще раз вторглись в Советскую Карелию и, используя почти полное отсутствие на севере советских войск, вместе с карельскими кулаками, лавочниками, барышниками и пройдохами всех мастей, в свое время сбежавшими в Финляндию и там обученными приемам истребления людей, — сравнительно быстро захватили северную и часть волостей в средней Карелии. В южную Карелию захватчики не вторгались. Там рядом Петроград, советские войска — страшно.
Вторглись белофинны под флагом освободителей и, действительно, по мере сил «освобождали» карельские деревушки от жалких остатков скота, случайно сохранившегося, от беличьих шкур и редких золотых пятерок, укрытых старухами в их тайниках. «Освобождали» немало карел от самой жизни. Словом, бандиты наносили тяжелые раны и так многострадальной Карелии.
Термин «белофинское вторжение» правильно выражает сущность этой очередной авантюры, но едва ли исчерпывает ее полностью. Конечно, вторглись белые финны, осуществляя захватнические устремления не знающей меры финской буржуазии. Но за ее спиной стояли более могущественные силы, поощряющие, финансирующие и «гарантирующие от возмездия». Словом, еще один оживший обломок умирающей, но пока не мертвой «всеобщей интервенции».
Вторжение началось с проникновения вражеских лыжников к линии Мурманской железной дороги и уничтожения там моста через реку Онду. Бандитский расстрел в это же время ругозерских коммунистов преследовал и другую цель — запугать население края и поставить карел на колени.
К декабрю 1921 года в Карелию прибыли достаточные силы Красной Армии, чтобы ликвидировать вражеское вторжение, но прибывшие войска не имели опыта боевых действий в лесистой местности, почти полностью лишенной дорог, не владели лыжами, не знали специфических особенностей малой войны и продвижение их вперед было крайне медленным.
В этих условиях Карельский Военно-революционный комитет приступил к формированию добровольческих лыжных отрядов из добровольцев финнов и карел для обеспечения флангов наступающих колонн и для действия в качестве передовых отрядов. Такие отряды, как правило, командными кадрами обеспечивала Интернациональная военная школа.
Наибольшую известность заслужил Добровольческий лыжный отряд северной колонны, часто именуемый батальоном Ниемеля. Известно, в частности, что шесть его командиров (из командиров и слушателей Интернациональной военной школы) — Ниемеля Калле [2] , командир отряда, Вейсанен Иоган, Викстрем Альберт, Пеллен Альбин, Харвонен Лаури и Хельман
2
В настоящее время Карл Иванович Ниемеля — персональный пенсионер, проживает в Петрозаводске.
Из Петрограда на Карельский участок фронта люди выезжали в глубокой тайне, но слухи доходили и до нас, рождая бурное желание померяться силами с белыми сейчас, когда мы знали, что превосходим их не только духовно, во и в боевой выучке. Но руководство молчало, и мы нервничали и поругивались:
— На черта нас держат?
— Тебя, милый мой, на племя оставили.
Пятого января, наконец, и мы поехали. Не все, правда, а около двухсот человек. И не на фронт, а как объясняли, для участия в зимних маневрах.
Командование, возможно, в какой-то мере знало о боевой задаче школы. Но разве оно скажет? Впрочем, и оно боевое задание получило только на станции Петрозаводск от командующего карельской группой войск А. И. Седякина. Нам, курсантам, командиры ничего не говорили, и мы вскорости ни в какой информации и не нуждались. Заработал солдатский телеграф, а какая тайна устоит против его силы?
— В каптерку первой роты привезли новые ватные брюки, телогрейки, валенки, полушубки — почти на всех курсантов…
— Во вторую роту мало дали…
— Пулеметчикам не всем привезли…
— Пушкарям всем…
— По числу обстрелянных выдают. Значит, на фронт…
— Раз новое все, значит — на фронт. Не выдаст интендант курсанту новых вещей в мирных условиях. Умрет, но не выдаст. На парад разве только…
Наблюдения дали вообще-то совершенно верное представление о предстоящем выступлении: в Карелию, и не всей школой. Обстрелянные только и более сильные. Подробности нас не интересовали!
Командование имело свои заботы, но немало дел и у каждого курсанта. В походе много разного добра потребуется: ножик, или хотя бы знать у кого из соседей в строю он есть, ремешки разные, шпагат, не очень малый гвоздик и острый, большая иголка и нитка крепкая, любого цвета. И мало ли еще надо иметь различного подручного материала!
Лыж и палок привозили много, но выбор был ограничен. Или очень толстые и тяжелые лыжи попадались, дубовые, заказанные царским командованием для малочисленных лыжных групп старой армии, или спортивные, длиною более трех метров, узкие, рассчитанные на движение толканием только руками по заранее проложенной прямой лыжне на ровной местности. Плохие были и палки. Бамбуковые, в оглоблю, или тоненькие сосновые с фанерными кругами.
Выбирали и чертыхались:
— Бери! Не на скоростной бег идешь…
— Вот именно, не на бег.
— Заменим после. Заберем у кого…
К вечеру пятого января мы покидали Петроград. Не впервые на фронт выезжали, но обычно провожать нас было некому Былая среда оставалась где-то вдали и для большей части курсантов новые связи еще не сложились. Но на этот раз были и проводы, да еще какие! Перед отходом поезда по вагонам прошел Главнокомандующий вооруженными силами республики С. С. Каменев, бегло ознакомился с нашим вооружением и снаряжением и пожелал нам успеха.