Красные финны
Шрифт:
Подошел отряд и обезоруживание противника не вызвало осложнений. Пленные подтвердили: впереди сторожевая застава врага — человек тридцать. Часовой один у входа в барак. Со стороны Кимасозера зимник. По нему связь с начальством.
Вперед вышла другая, более сильная группа курсантов. Она обошла озеро лесом и в тылу сторожевой заставы противника вышла на зимник. По нему, в колонне, на сторожевую заставу. Одного курсанта оставили с часовым и вошли в барак. Белых оттуда выставили. Без оружия, конечно, и на штанах и кальсонах срезали все пуговицы и крючки. Так и на конвой напасть, не смогут и лишней резвости не покажут. Справедливости ради надо признать — это было
Итак, путь на Кимасозеро открыт!
Тот же Илмаринен писал потом, что красные имели точные данные о положении дел в Кимасозере, раз осмелились так дерзко напасть.
Не возражаю. И имели и осмелились!
Кимасозеро решено было атаковать, используя предрассветный полумрак, а светлое время — для отражения контратаки, если бы белые попытались вернуть село. По предварительной наметке, — а она давалась перед каждым боем, — нашей роте следовало атаковать село в прямом направлении и захватить его центр, где располагались главные силы врага, а второй роте обойти его слева и двигаться в противоположный конец, одновременно перерезая пути отхода. Но это — предвари-тельный план, а окончательный после личной рекогносцировки командира.
Незамеченными подошли мы к селу и начали сосредотачиваться в предбоевые порядки — в линию взводных колонн. Но полностью подготовиться к атаке не удалось. Безобидный трезвон церковных колоколов, приглашавший верующих на раннее богослужение, мы ошибочно приняли за сигнал тревоги и, чтобы выиграть время, по команде Антикайнена бросились в атаку.
Мне не повезло. В качестве направляющего во взводе я бросился в атаку, но в полумраке угодил на снежный вал, в виде козырька висевший над береговым обрывом, и с довольно большой высоты полетел на лед, почти под ноги белому часовому. Одна лыжа оторвалась и ушла далеко вперед. Ушибов не получил, снег был глубокий и мягкий, но положение оказалось не из приятных. Впрочем, в затруднение попал и белый часовой Шутка ли: под звон колоколов сверху летит человек в белом халате, да еще так образно выражается по-фински. И он заколебался. То поднимет винтовку и прицелится, то опустит. Пока мы переругивались и я на одной лыже подбирался к нему, с тыла подоспел один из наших курсантов и снял часового.
Атака удалась, белые не только не успели организовать сопротивление, но многие из них были захвачены в одном белье. Гарнизон занимал несколько домов. Выстрелы из них все же раздавались, возникали небольшие перестрелки, и вторая рота, хотя и заняла другой конец села, все же не успела надежно перерезать всех путей отхода. Часть беляков сбежала, в том числе и один из их главарей — Исонтало.
Задание РВС было выполнено. Белые потеряли полевой штаб, склады боеприпасов, госпиталь, а главное — наш удар произвел настолько деморализующее воздействие на противника, что он стал спешно отводить свои войска по всей линии фронта. Захватив пленных и освободив нескольких бойцов нашей армии, попавших к белым и ожидавших смерти, мы направились обратно в Конецостров, имея значительный обоз, отбитый у врага.
По овладению Кимасозером наш отряд превратили в передовой отряд южной колонны, и мы действовали самостоятельно в 3—5 переходах впереди авангардных частей колонны.
В селении Барышнаволок внезапно, к концу дня, наскочили на довольно хорошо организованную оборону противника и понесли первые потери. Четыре курсанта: Копала Генрих, Мойсио Вяйнё, Неволайнен Армас и Лунквист Гуннари — были убиты и несколько человек ранено.
Совершив сравнительно глубокую разведывательную вылазку в селение
С Костомукшей у меня связано неприятное воспоминание. Но из песни слова не выкинешь. Расскажу и об этом. В яркую лунную ночь мы подошли к поселку из нескольких домиков. Лунный свет хорошо освещал противоположный берег небольшого озерка и одинокий дом, сиротливо стоящий на том берегу. Нам предстояло пересечь это озеро и следовать дальше на север, в направлении Костомукши, и мне со взводом поручили разведать тот берег — нет ли там вражеских сил? Отряд в это время располагался на малый привал за домами и пристройками на нашем берегу озера.
Перейдя озеро, я оставил взвод на дороге и сам с двумя курсантами вошел в дом. Первая комната была нежилая, холодная и на полу местами следы снега. Эту комнату мы осматривать не стали. Что в ней может быть интересного! Вторая комната была просторная и теплая. В ней накурено. Горела маленькая коптилка. На полу множество окурков финских папирос, еще влажных, и тряпки со следами чистки ружейных стволов. Мы пересчитали тряпки с нагаром — около пятидесяти. Картина стала более или менее ясной: были финны. Карелы папирос не имели и курили махорку или самосад. По числу тряпок решили, что было тут около полусотни солдат и недавно, полчаса или час, как ушли. В подполье нашли женщину средних лет, хозяйку дома, как она говорила. На вопросы она отвечала невразумительно и что она, по нашему, вообще могла знать, напуганная до одури? Долго мы с ней не разговаривали, но вообще она подтвердила уже известное нам: да, финны были, да, около полусотни, недавно ушли.
Так я и доложил Антикайнену.
Местность считалась разведанной и отряд выступил без головного походного охранения. Когда голова колонны достигла разведанного мной дома, ее встретили залпами из полсотни винтовок. Враг бил почти в упор с расстояния 25—30 метров. Очевидно, белые нервничали, струсили и, может быть, им в какой-то степени мешал и слепящий лунный свет, падавший в глаза. Били они поверх наших голов, и отряду удалось без потерь вернуться обратно. В хвосте колонны плелся и я. Слышу голоса: «Удачно выпутались, благополучно».
Признаться, я никакого благополучия не ощущал и, не ожидая вызова, подошел к Антикайнену. Тут же стояли Хейкконен, Суси и другие командиры.
Трудно было мне стоять перед разгневанным Антикайненом. Очень трудно. Вопросы били и все более безжалостно обнажали всю несостоятельность моих действий:
— Берег ты разведал?
— Я.
— Ушли финны? Полчаса или час как ушли?
— Я думал…
— Не думать тебя туда послали, а разведать! Ты домик обошел, до опушки леса дошел? Берег озера осмотрел?
Ничего я этого не сделал и потому стоял молча, опустив голову, мечтая провалиться сквозь землю. Ну, вот и заключение:
— Пойдешь снова. Один разведаешь, раз со взводом этого сделать не сумел. Ты понял?
Еще бы не понять! Пулей пересек я озеро и с гранатой в руке, без кольца и с отодвинутой чекой, — так в плен не захватят, — ворвался опять в этот дом. Тут сразу все и прояснилось. Из первой, нежилой комнаты была еще одна дверь во двор. Дальше широкая тропа к ограде и по ее внутренней стороне более полусотни стрелковых ячеек. И около каждой из них лежало по нескольку стреляных гильз. Значит, я подвел отряд под огонь сильной, заранее подготовленной засады белых. Счастье, что солдаты господина Илмаринена, изучая тактику войны в лесах, усвоили и привычки лесных обитателей — зайцев. Попадись белые к нам в таких условиях, никто бы из них не ушел.