Красные и серебряные лисы
Шрифт:
– А как вас поймали?
– спросил я, продолжая разговор.
Солнце зашло за горизонт с час назад и в помещение зажгли небольшую масляную лампу, висевшую на крючке прямо над столом. Она слегка покачивалась, в такт движения корабля.
– Зашли слишком далеко, - сморщила она носик.
– Не рассчитали маневры военных конвоев у Нарвы.
– У вас был свой корабль?
– Не такой большой, как это торговое корыто, но гораздо быстрее.
– И ты была капитаном?
– Я?
– она удивленно приподняла брови, после чего рассмеялась.
–
– Как и его люди. Иночи к подобной работе не годятся.
– За иночи, я так понимаю, неплохо платят на невольничьем рынке?
– Корн был глупым капитаном, - сказала она.
– Никогда не прислушивался к голосу разума. Вот пусть теперь поработает кайлом.
Мне показалось, она весь вечер что-то хотела сказать, косясь на Рину. Вот и сейчас, когда молчание немного затянулась, сидела, поставив локти на сто, не спеша уходить. Рина, к этому времени обычно клюющая носом, так же сидела нахохлившись, косясь в свою очередь на кровать.
– Мы натопили в твоей каюте, - сказала, наконец, Чи Нока, обращаясь к Рине.
– Не стоило, - отозвалась та.
– Здесь тебе будет холодно, - уже с нажимом продолжила рыжая.
– Ничуть. С чего ты это взяла?
– Дело твое, - фыркнула Чи Нока, резко вставая и беря меня за руку.
– Лампу только потуши.
Она потянула меня в сторону от стола, но Рина успела вцепиться в другую руку. Секунда и я оказался в роли плюшевого мишки, которого не могут поделить две маленькие девочки, тащащие его за лапы, каждая в свою сторону.
– Отцепись от него, холодная стерва!
– почти зарычала Чи Нока. Даже оскалилась, блеснув клыками.
– Найди себе другого самца, - парировала Рина, ответив спокойным взглядом. При этом вцепилась в руку сильнее.
– У тебя большой выбор.
– А ну, прекратите!
– пришлось повысить голос, так как еще немного и они бы вцепились друг другу в волосы. По крайней мере, у Чи Ноки вид был именно такой. Ушки прижаты, глаза страшные.
– Давайте обойдемся без драк и скандалов. Чи Нока, иди спать. Рина, тебя тоже касается.
Пока удалось взять инициативу в свои руки, выставил упирающуюся вспыльчивую рыжую особу за дверь, закрывая ее на засов. Глядя на закрытую дверь, усиленно соображал, что сейчас было.
– Миша, - раздался сзади жалобный голос.
– Что такое?
– Я замерзла...
Вздохнув, пошел тушить лампу. Рина спешно скинула одежду, бросив ее на стул, и юркнула под одеяло. Читал я одну книгу, где рассказывалось, что у людей, живущий на дальнем севере, клетки тела вырабатывают больше тепла, чем у жителей Африки или других жарких стран. Немного, правда, но вполне достаточно, чтобы меньше мерзнуть. Догадываюсь, что у сквор тепло они почти не вырабатывают, отчего температура тела постоянно падает. Поэтому и одеваются они так, чтобы как можно лучше сохранить тепло, и топят в помещении, словно в бане.
Раздевшись, полез под одеяло, поворачиваясь спиной к Рине. Умом понимаю, что рядом красивая, почти обнаженная девушка, а ощущения такие, словно к тебе сосулька прижалась. Разве что под утро немного оттаивает....
– --
Чем хороши комнаты с окном, можно проснуться с рассветом. Особенно когда яркое белоснежное утро нагло врывается в каюту. "Занавески, что ли, повесить", - недовольно подумал я, пытаясь повернуться на другой бок. Ага, дудки. Острый кулачек уперся мне прямо под ребро, предупреждая, что данный маневр чреват, как минимум, переломом пары костей.
Тихо ругаясь, вылез из-под одеяла. Теплые полы, вообще, шикарная вещь. И почему такую систему провели только под каютой капитана. Сместить метров на пять и маленькие каюты отапливать не нужно. Может ну ее, эту койку, постелить прямо на полу?
В дверь кто-то нерешительно поскреб. Чи Нока, собственной персоной. Вытянула шею, заглядывая мимо меня в каюту.
– Доброе утро, - расплылась она в довольной улыбке.
– Я завтрак приготовила, будешь?
– Буду. Неси...
– даже дослушивать не стала. Ухватив за руку, потянула из каюты. Успел только дверь закрыть, чтобы тепло не выпускать.
Ледяной утренний ветер покрыл верхнюю палубу тонкой корочкой прозрачного льда. Поручни, ящики, какие-то веревки и стойки, все словно поместили в стеклянные коконы. От входа в надстройку две дорожки, посыпанные серым песком. Одна наверх, к штурвалу, вторая к спуску в трюм.
На нижней палубе хвостатые матросы усердно наводили порядок, отскребая со стен и пола грязь. Включая Чи Ноку, женщин в команде насчитывалось пять. Две уже знакомые девушки, одна совсем молодая девчонка лет тринадцати и самая старшая среди всей команды, взявшая под контроль камбуз.
Кухня, он же камбуз - мрачное место. Так как застекленными были лишь окна в каюте капитана, все прочие иллюминаторы наглухо задраивали заглушками. Поэтому и на нижней палубе, и тем более в трюме всегда царил полумрак. Несколько масляных ламп развешивали только там, где без света можно было шею себе свернуть. Помимо этого по одной лампе находилось на камбузе, отсеке кочегаров-техников, как я их окрестил, и в центре, возле агрегата. Экономия на освещении и делала нижнюю часть корабля местом, от которого у меня мурашки бежали по спине. Насколько я помнил, иночи держали в клетках вообще без света, даже когда кормили.
К нашему появлению, на камбузе уже трудилась упомянутая мной женщина, нарезая небогатые овощи и зелень в большой чан. В соседнем чане, стоявшем на железной печке, что-то бурно кипело, шипя, выплескиваясь из-под крышки. Сразу за нами на камбуз забежала молодая девчонка, неся в руках два больших черных куска угля. Вооружившись кочергой, она распахнула створку топки и быстро забросила их туда. Немного смущенно улыбнувшись нам, убежала за следующей порцией.
– Чи Дара, - сказала рыжая, кивая ей вслед.
– Подобрали ее недели за две до того, как нарвались на военный конвой. Смышленая девочка.