Красные нити
Шрифт:
Я волновалась, открывая дверь в кабинет. Навязчивое беспокойство, подобно какому-то противному склизкому спруту, запустило в мое сознание сотни извивающихся щупалец.
От волнения — я отчетливо слышала это — я начала не только заикаться, но и произносить русские слова с ошибкой.
Но, я ничего не могла с этим поделать.
Савельев взглянул на меня, смерив долгим изучающим взглядом.
— Здравствуй, Ника, — проговорил он слегка удивленным голосом, и снял очки с лица. — У тебя что-то произошло? Если ты к Стасу,
— Знаю, — быстро ответила я. — Я вообще к нему, или к Коле, или… к Сене… Но… Там просто… там… jest zamkniety…
— Чего? — непонимающе поморщился Савельев.
— Закрыто! — громче, чем нужно воскликнула я. — Их кабинет закрыт. И на звонки… они не отвечают…
Хвала Небесам, русские слова от переживаний, больше не вылетали у меня из головы. Надо с этим что-то делать. Уже всё-таки почти три года живу в России.
— Стас сейчас в Муроме, — кивнул Савельев, — Сеня…
Тут генерал прокашлялся.
— На особом задании. Коля и наш новенький… тоже.
— Новенький? — рассеянно переспросила я.
— Да-а, — нахмурился генерал. — Прислали тут одного… У тебя что?
Он говорил резко. Повелительно. Жестко. Как кнутом бил.
— А-а… — я снова растерялась от чрезмерной напористости Савельева. — Я просто… Я… М-м… Я кое-что видела…
Я понимала, что со стороны, все что я говорю выглядит каким-то бессвязным бредом.
Судя по нахмуренному лицу генерала Савельева, он думал примерно также.
Я вздохнула, перевела дух. Закрыла глаза. И тут некстати снова в голову ордой вломились воспоминания жертв Портного.
— Я кое-что знаю про убийцу! — выпалила я на одном дыхании, и уставилась на генерала Савельева.
Взгляд генерала никак не изменился. Он как смотрел на меня с долей непонимания и снисхождения, так и продолжал глядеть.
Я нервно шумно сглотнула. Под взглядом Аспирина я как будто стремительно уменьшалась в размерах.
Я снова вздохнула.
— Понимаете, я… я отвозила куклу одной девочке в приют, маму которую изнасиловали, а потом он умерла в машине… точнее, нет! Она умерла при неудачных родах! От разорвавшейся опухоли и… Потом я увидела воспоминания! Там было дерево с красными нитями! А потом нас захватил наш учитель по геометрии и я увидела, как он хотел прыгнуть с крыши…
Я замолчала, когда увидела, что генерал Савельев, сперва вытер пот со лба, а потом достал из ящика какую-то серебристую металлическую флягу.
Он приложился к фляге, сделал большой глоток. Поморщился, помотал головой, и спрятал флягу обратно в ящик стола.
— Так- сказал он решительно и веско. — Садись сюда…
Он указал на один из стульев, стоящих справа от Т-образного стола.
— И рассказывай. Сначала. По порядку. Четко. Поняла?
Я осторожно, боязливо кивнула. Мне показалось, или генерал Савельев с трудом сдерживает бушующее внутри раздражение?
Зря я к нему пришла! Сейчас ляпну что-то не то — он меня вышвырнет!
Я присела на край стула. Быстрым движением руки убрала несколько прядей волос с щеки. Не смело взглянула на генерала. Тот смотрел на меня с каменной сдержанностью.
Я поспешно отвела взор, и начала говорить. Я рассказала ему всё, что происходило со мной с того момента, как я села в машину к Брониславу, что вёз Валентину Любинскую, до того, как вчера увидела в воспоминаниях девочек коловраты и руны.
Когда я закончила, генерал Савельев снова открыл ящик стола, и извлёк на свет желтую пластиковую папку.
Я перестала говорить, и с интересом взглянула на папку в руках генерала.
А Савельев между тем, вынул какую-то фотографию, и несколько минут пристально её рассматривал.
Я не издавала ни звука, глядя то на фотографию в руках генерала, то на самого Аспирина.
Антон Спиридонович отвлекся, что-то набрал на клавиатуре, и снова посмотрел на фотографию. Затем в монитор компьютера, и опять на снимок.
Я поняла, что он, наверное, достал фотографию с места одного из убийств Сумеречного портного, и проверяет информацию относительно истинного содержания красных нитей на деревьях с жертвами.
— Вот же дрянь… — тихо, ошеломленно проговорил Савельев, и взглянул на меня.
Я нервно сглотнула, под его пронзительным льдисто-голубым взглядом.
— Действительно… Коловрат и старославянские руны…
Он отвёл взор, завороженно взглянул на фотографию и досадливо качнул головой.
— Неужели ритуальные убийства? — пробормотал он.
— Вот и я о том же подумала! — выпалила я взволновано. — И ещё…
Я замолчала под обращенным на меня тяжёлым взглядом генерала.
— Эти куклы… — генерал прокашлялся, бросил взгляд на закрытую дверь кабинета. — Они сейчас у тебя?
— Да, — тихо ответила я.
— Доставай, — велел Савельев.
Я послушно вынула из своего рюкзака две самодельные вязанные куклы, и положила их на стол перед Савельевым.
Генерал какое-то время смотрел на них со странным, полустрадальческим и полумрачным взглядом
— Господи… — проговорил он. — Мне почти шестьдесят…
Он вздохнул, посмотрел на меня. Затем взял куклу, изображавшую Исидора Капитонова.
— Значит вот этот… Как его?
— Капитонов, — быстро напомнила я.
— Капитонов, — кивнул генерал. — Он значит работал раньше в этом приюте?
— Да.
— И в его воспоминаниях ты увидела, что в «Зелёной колыбели» создали бордель для всяких, богатых педофилов? Я правильно понял?
— Да, — вздохнула я. — Но это не главное…
Генерал Савельев выразительно взглянул на меня.
— Ну, то есть это тоже… — заторопилась я. — Но к тому же, я знаю, что все эти четыре года Портной продолжал убивать!.. Только убивал девчонок, у которых никого нет!