Красные следопыты (Повести и рассказы)
Шрифт:
Кота выручило дерево. Он рыжей ракетой взмыл на самую макушку и, свесив вниз усатый шар головы, насмешливо уставился на пса Малютку: «Что, мол, выкусил?»
Кот явно издевался над псом. Но это, как видно, не очень расстроило Малютку. В конце концов, враг бежал, и он с гордым видом победителя последовал за хозяином.
Любопытство так и разбирало меня: «Зачем Павка разыграл весь этот спектакль?»
Приблизившись ко мне, Павка ласково потрепал пса по шее и, чуть дыша от усталости,
— Все в порядке...
— Что... в порядке? — удивился я.
— Эх ты, не соображаешь! — с ехидным сочувствием сказал Павка. — А я-то думал... Ну ладно, подожди.
Он не спеша отцепил себя от собаки, загнал пса в будку и только тогда посвятил меня в свой план.
Я опешил от изумления, узнав о Павкином замысле. А когда пришел в себя, сразу же подумал: «Победа будет за Павкой».
Наступил день соревнований. Старт давался в поле, а финиш был назначен в городе возле школы, неподалеку от моего дома.
Как сейчас помню: флажок описывал в воздухе яркую дугу, и, повинуясь ему, лыжники один за другим, через равные промежутки времени, срывались с места и уносились навстречу победе и славе.
И еще одна картина ясно возникает в моем сознании. С мешком в руках я поджидаю Павку в овраге неподалеку от трассы соревнования. По ту сторону трассы, привязанный к шесту, жалобно скулит пес Малютка.
Вот к шесту подлетает Павка, отвязывает собаку и, завидев меня, не своим голосом кричит:
— Давай!
Я «даю», то есть развязываю мешок и выпускаю кота на волю. Расчет у меня простой. Кот побежит домой. А домой бежать можно только по лыжне, так как кругом сугробы. Желая подбодрить Титана, я кричу:
— Ату-ату!..
Но кота и подбадривать не надо. Титан увидел Малютку, а Малютка увидел Титана.
«Га-ав!» — восторженно взвыл пес и что было духу понесся вслед за котом в сторону финиша.
Павку словно вихрем подхватило, и он, держа в одной руке лыжные палки, а другой держась за собачью цепь, промчался мимо меня и пропал вдали.
«Так... Хорошо... Все идет согласно намеченному плану», — обрадованно думал я, не спеша приближаясь к месту финиша. А зачем мне было спешить? Я-то наверняка знал, что победа будет за нами. Неподалеку от дома Павка отпустит пса Малютку и как ни в чем не бывало первым придет к финишу. «Ох и обставит же он их!» — подумал я о Павкиных соперниках и обрадованно засмеялся.
Больше мне смеяться в тот день не пришлось. Павки среди победителей лыжных соревнований не оказалось. Не было его и среди соперников «черепах», финишировавших последними.
Где было искать Павку? В полнейшем расстройстве я поплелся домой и вдруг увидел его — живого и невредимого. Держа лыжи наподобие коромысла, Павка красный, как абажур,
Вечером мне передали, что мой бывший друг Павка поклялся во всю жизнь со мной не разговаривать.
А при чем тут я? Ну при чем? Разве я знал, что кота Титана маме подарили в соседней деревне? И что ему по дороге домой захочется навестить старых хозяев? Ну разве я знал это?
СОЛНЕЧНЫЕ ЧАСЫ
Подслушивать неприлично. Я и не подслушивал. Просто шел возле учительской и услышал:
— Часики будь здоров...
— Солнечные...
— Уж эти не подведут.
— Когда открытие?
— Завтра в Двенадцать...
Разговаривали десятиклассники.
Я не стал мешкать и тут же бросился на розыски своего друга Павки.
— Пав, а Пав, — спросил я, — ты знаешь, что такое солнечные часы?
Павка не стал теряться в догадках. Он всегда все знал.
— Солнечные? — переспросил он. — Все равно что электрические.
— То есть как это? — опешил я.
Павка хмыкнул и, как большой маленькому, объяснил:
— Электрические от чего заводятся? От тока. Ну а солнечные — от солнца, понял?
— Как же это... — начал было я, но Павка не любил бестолковых. Он отрезал:
— А вот так, — и мне сразу все стало ясно. Больше всего на свете я боялся сойти за бестолкового.
«Ладно, пусть Павка все знает, — подумал я, — но он не знает еще самого главного». И я рассказал ему о подслушанном разговоре.
— Солнечные часы? — загорелся Павка. — На географической площадке?
Я молча кивнул головой.
— Пошли! — махнул рукой Павка. — Хотя нет, стой. Днем могут увидеть. Разведаем вечером.
Когда школу и все, что окружало ее, окутало серое облако сумерек, мы вооружились электрическими фонариками и отправились на географическую площадку.
— Не трусь, — подбадривал меня Павка, дрожа мелкой дрожью. — Тут вроде сторожей нет. Ну а в случае чего, скажем, «смазчики».
— Чего... смазчики? — шепотом спросил я.
— Солнечных часов, — прошипел в ответ Павка.
Белые глаза фонариков «скользнули по площадке, и мы увидели серый квадрат холстины, натянутый на четыре колышка.
— Ясно? — спросил Павка, поддав меня плечом.
Я отрицательно мотнул головой.
— Эх ты! — сожалеюще протянул мой друг. — Не знает, как памятники открывают...
Тут мое любопытство взяло верх над моим самолюбием, и я честно признался, что не знаю. Павка наскоро разъяснил, что памятники перед открытием покрывают материей, и мы полезли под холстину.