Красным по белому
Шрифт:
Или же — очень хитрый мошенник, задумавший огромную аферу ради какого-то крупного куша. Но какого? На этом фантазия Цайта пасовала, а фантазия насчет мошенничества у фаранов была очень богатой.
В трактире, тем временем, наметилось некое оживление: на утренний завтрак спустились остальные члены научной экспедиции — доктор Бруммер и несколько мастеров, прибывшие на грузовой барже, которая и перевозила основную задачу экспедиции.
А, хотя нет — белоземельцы в Нахайске были зрелищем привычным и такого ажиотажа вызвать не смогли бы. Интерес местных жителей был вызван появившимся в общем зале знаменитым сыщиком Раулем Римусом, как оказалось, известном даже в далеком Беренде. Ну или сыщик
Интересно, зачем он здесь?
В голове Цайта начала зарождаться какая-то мысль… что-то, имеющее отношение к доктору Реллиму… доктору и сыщику… Но в этот момент в трактир вошел очередной посетитель и мысль тут же пропала из головы.
2
Новопришедший был ослепителен и торжественен. Высокий, лет сорока с небольшим, с роскошными пышными усами, скорее даже — усищами, в блистающей военной форме темно-синего цвета. На голове — берендская фуражка, очередное «переосмысление», выглядящая, как плоское блюдо, лежащее на голове, на плечах — золотые георгины эполетов, на груди, золотые пуговицы, скромно прячущиеся между разлапистыми звездами орденов, на поясе — берендский кортик.
Сзади за пришедшим скромно молчали несколько офицеров.
Пересчитав ордена и пуговицы, оценив размер фуражки, эполетов и свиты, Цайт понял, что перед ним — не меньше, чем генерал.
Что ослепительный незнакомец ту же и подтвердил:
— Генерал Ронченсальпкюменский, — звякнул он шпорами, представляясь доктору Бруммеру.
Берендский язык и без того был трудным особенно со своими шипящими звуками в неожиданных местах, а фамилии и географические названия с севера Беренда, места, откуда, собственно появилось и начало разрастаться Берендское королевство — были еще более чудовищны. И это белоземельский язык обвиняют в чрезмерной длине слов!
Генерал с непроизносимой фамилией оказался куратором научной экспедиции со стороны Беренда, и заявился с утра пораньше в гостиницу он для того, чтобы принести свои извинения. Так-то Бруммер сотоварищи должен был встретиться с генералом Ропсенштильским только на обеде, где и обсудить все тонкости, однако человек предполагает, а у короля может оказаться свое собственное мнение на этот счет. В общем, хотя все было оговорено и договорено, но обстоятельства изменились, и генерал должен срочно отбыть в столицу.
Знаменитые берендские обязательность и пунктуальность…
Правда, это не означало, что их бросают на произвол судьбы: генерал оставлял вместо себя свое доверенное лицо, каковое и отвечало за то, чтобы задача, поставленная перед экспедицией, была выполнена точно и в срок, без лишних помех, в лице берендской бюрократии или каких-нибудь еще воров и грабителей.
— Полковник Можжевеловский, — доверенное лицо говорило по-белоземельски свободно, но с ощутимым берендским акцентом, смягчая согласные звуки в неожиданных местах и чуть проглатывая «п», «к» и «т», — Доброе утро.
— Dobroje utro, — показал свои познания в берендском Цайт. Судя по выражению лица полковника — его произношение тоже не отличалось правильностью.
Впрочем, заносчивым и высокомерным полковник не был. Он присел за стол к доктору Бруммеру, коротко обговорил с ним планы на ближайшее время и пообещал появиться на железнодорожном вокзале к тому моменту, когда экспедиция отправится к приморские степи.
— Долго ли нам придется ехать до места?
— Не так долго. До Кабирторе
Ого. Белоземельцы переглянулись. ВСЕ Белые земли в ширину были меньше трехсот миль, расстояние от Белых земель до столицы любой из Трех империй, было меньше трехсот миль… А для берендцев это — «недалеко»…
Огромная, чудовищно огромная страна…
Впрочем, если сосчитать площадь Брумоса со всеми колониями, то он окажется поболее Беренда. А по населению — раз в пять побольше. Беренд, конечно, огромен, но сила любого государства — не только и не столько территория. Сила любого государства — это люди.
Пока Цайт размышлял над вопросами глобальной политики, полковник успел рассказать, как они поедут — сначала железной дорогой, потом пароходом по реке — предложить называть его просто Grigorrijgerasimovitsh — белоземельцы дружно вздрогнули от этой «простоты» — и откланялся, предложив отдохнуть после дороги.
Рауль Римус тем временем спокойно закончил завтрак — по его лицу было непонятно, то ли он доволен, что никто не бежит к нему с криком «Вы же этот!!!», то ли напротив, недоволен — промокнул губы салфеткой и исчез.
Что же за мысль пришла при виде него в голову…?
И тут Цайт вспомнил.
Рауль Римус приезжал в Бранд, раскрыть убийство гаттонбергского епископа. Он тогда успел пообщаться и королем, и с мэром, и даже с Вольфом, ловко исчезнув от последнего, отчего тот крайне расстраивался. И в их разговоре, в гостинице «Худ и Хеннике», перед тем, как их опять разбросало в разные стороны, Вольф опять с огорчением упомянул это обстоятельство. И, кажется, Ксавье, рассказал, что мэр Грауфогель упоминал о своем разговоре со знаменитым сыщиком, который признался, что у него есть противник, гений преступного мира, которого знаменитый сыщик никак не может поймать. Уж больно тот ловкий тип, настолько ловкий, что никто даже не подозревает, что нераскрытые громкие ограбления — это его рук дело.
Ловкий тип, которого не может поймать даже сам Рауль Римус… Как там сказал доктор Реллим, перед тем, как напоить его Цайта, своим эфиристическим чайком? «Знаменитый сыщик не сможет меня разоблачить. Меня не смогли разоблачить даже самые серьезные люди».
Что, если…
Что, если Реллим — и есть тот самый неуловимый преступник?
Глава 23
3
В волнах плещущейся реки отражались серпы обеих лун, большой и маленькой. У берега, покачиваясь и постукивая бортом о канаты кранцев, стояла белоземельская баржа. Вернее, таковых барж тут стояла не одна, а несколько десятков, отчего жители Нахайска не обращали на нее внимания. Вернее — не обращали бы. Если бы энергичный полковник Можжевеловский не приказал поставить возле нее караул из солдат четвертого полка, «чтобы исключить лишнее внимание к грузу». После чего баржей заинтересовались сразу все. До заката мимо нее прошли, наверное, все горожане, рассматривая торчащих на борту часовых. Версий, объясняющих, что там такое, в трюме, по городу распространилось неимоверное количество. Самой популярной было то, что в ней вайсы привезли новое секретное оружие, которое мигом позволит разгромить… Кого именно будут громить секретным оружием, мнения расходились. Самая же популярная версия говорила о том, что в трюме таинственной баржи привезли в подарок королю Горменцу редкого белого носорога. Потому что у южан Орентиса есть такой обычай — в знак особого расположения дарить белого слона. Какая связь Белых земель и юга Орентиса — никто особо не задумывался, а вот почему именно носорог — объяснялось вполне логически. Потому что слон на баржу точно бы не влез. Да, логика нахайчан отличалась своеобразием.