Красным по белому
Шрифт:
Мишка-Троетес, один из нахайских воров — сами себя они скромно именовали «ночными купцами» — сплюнул в речную воду и, прищурившись, посмотрел на баржу. Надо было ему сегодня днем поспорить с другими «купцами» о том, что он пролезет на суденышко, да и точно разузнает, носорог ли там, а если носорог, то какого цвета. Днем было весело, а сейчас, ночью, когда хмель развеялся, пришло осознание, что задачка-то не из простых. И можно, конечно, вернуться, да и сказать, мол, не судьба, вот только купеческое слово — оно, как известно, тверже гороху, хоть у дневных купцов, хоть у ночных. И тому, кто просто так языком
Так что, хочешь, не хочешь…
Плавал Троетес, несмотря на прозвище, как щука, так что в том, как добраться до баржи, трудностей не видел, а потом… Там видно будет. Он наклонился, скидывая сапоги…
Что-то кольнуло в шею и больше Мишка-Троетес, ночной купец, этой ночью ничего не видел и не слышал. Очнулся он только утром, на том же месте, замерзший и без сапог, которые нашел кто-то, поднявшийся ни свет ни заря, да и забравший себе на долгую память.
Через упавшее тело перешагнул другой человек, согнулся, присматриваясь в прекрасно видимую в серебристом свете баржу. В отличие от Мишки, он точно знал, что и как делать, потому что всегда рассчитывал свои действия и поступки и тщательно готовился к любым «операциям». Даже к таким пустяковым, как пробраться на грузовое судно, охраняемое всего-то лишь несколькими солдатами. Двое на причале, да двое — на барже. Как кусок пирога съесть.
Солдат звонко шепнул себя по шее.
— Чего ты? — спросил его второй.
— Да, кажись, комар уку… — ответил тот и рухнул плашмя, только штык о доски причала стукнул.
— Петька…!
В голую шею, прямо над поблескивающей на погоне медной четверкой, вонзилась длинная тонкая игла, с распушенной на конце красной кисточкой из шерстяных ниток. Второй солдат даже сказать ничего не успел, как потерял сознание.
Человек опустил сарбакан, когда-то давно доставшийся ему как трофей после стычки с туземцем с Амадинских островов. Полезная штука, как оказалось, с помощью которой можно не только убить, но, если правильно подобрать рецептуру и дозу — всего лишь усыпить человека на нужное время.
Так, ну где там эти двое, с баржи? Тут их коллеги на земле валяются, а они внимания и на соломинку не обращают… а, нет, обращают.
Один отступил в темноту и, судя по блеснувшему штыку, выцеливает пока невидимого неприятеля. Второй осторожно шагнул вперед… И рухнул плашмя.
Проклятье!
Игла из сарбакана мелькнула в свете лун и воткнулась в доски рубки.
Проклятье!
Солдат вскинул ружье вверх… А, нет, успел.
В смысле — солдат не успел выстрелить, иголка воткнулась в щеку, отключая часового как минимум на полчаса.
Согнувшись, человек бесшумно бросился вперед, перепрыгнув через лежащие тела, выдернув торчащие иглы, перескочил через борт баржи… Времени мало, времени мало…
Сарбакан — в чехол за спиной.
Отстегнуть сумку с пояса, развернуть ее — блеснул металл отмычек.
Сумка, вернее — чехол-патронташ с набором необходимых инструментов — легла на палубу у люка в трюм, запертого на навесной замок. Хороший замок, качественный… Такие делают в Фулчестере, но этот явно не оттуда. Не зря, не зря говорят о том, что изделия белоземельских заводов уже не уступают брумосским. А то и превосходят.
Человек повернул замок, отметил
Хм. Интересная конструкция…
В человеке внезапно проснулся азарт и он достал еще несколько отмычек, приступив к вскрытию замка.
Часовой, тот, который рухнул первым, зашевелился и перекатился на бок. Потер саднящую шею, поднял голову…
— Это что же… Гриня?
От баржи донесся звонкий железный стук. Часовой увидел темную фигуру у люка и не стал долго размышлять — ситуация и так была ясна, как сегодняшняя лунная ночь. Нападение на пост!
Выстрел!
Мимо!
Темная фигура отпрыгнула в сторону еще тогда, когда часовой только вскидывал винтовку и, пока тот перезаряжал ее, прыгнула через борт в воду.
Только плеснуло.
4
— Даа… Совсем тут у вас воры обнаглели… — произнес доктор Бруммер, глядя на лежащий на столе набор отмычек. А вы говорили — с армией они не связываются.
— С армией — никогда! — горячо заверил полковник Можжевеловский, шевеля усами, острыми, как клинки двух кинжалов, — Вернее… Бывает, конечно, что и в армейские склады пролезают, не без этого… Там, где охрана послабее, конечно! Но что так, чтоб на часовых нападать — никогда! Боятся нас, уж мы их — ух!
Полковник сжал увесистый кулак, демонстрируя то, что ждет в ближайшее время всех местных «ночных купцов» на сто верст окрест.
— И, тем не менее… — доктор указал на то, что лежало на столе, — Кто-то попытался украсть наш груз. Если не более того.
— Что вы имеете в виду?
— Наш груз — важен как для нас, так и для вас. Вор мог оказаться вовсе не вором, а шпионом или поджигателем. Бросить в трюм лампу — и мы можем смело возвращаться обратно.
— Маловероятно, что груз пострадал бы, — вмешался один из мастеров. Парусина обработана по методу Сен-Леонара, пропитана смесью фосфорнокислого аммония, борных солей и двуокиси олова, она не горит.
— Злоумышленник мог об этом и не знать, — значительно поднял палец вверх Бруммер.
— Ничего, — стиснул кулаки полковник, — Всех местных «ночных купцов» поднимем и выпотрошим, запоют как миленькие, тогда узнаем, что он знал, чего не знал.
— А если он — не из местных? — логично возразил доктор, — Что, если он не имеет отношения к вашим «купцам»?
— Выпотрошим — узнаем.
— Прошу прощения, — кашлянул Цайт. Полковник гневно взглянул на него, мол, кто это вмешивается в разговор начальства, но ничего не сказал. Ученые, да еще и белоземельские, что с них взять — никакого понятия о военной дисциплине.
— Имеете что-то сообщить? — гневно посмотрел на Цайта доктор Бруммер, который все же имел представление о дисциплине и субординации.
— Еще раз прошу прощения, — снова кашлянул Цайт, напоминая, кто тут ученый, а кто — Черная сотня, — Но… У нас тут преступление, преступник не найден, а рядом с нами — человек, который знаменит тем, что может раскрыть любое преступление.
Все, собравшиеся за столом в трактире, дружно замолчали и повернулись в сторону мирно завтракавшего Рауля Римуса.