Красный песок. Капитан Толлоны
Шрифт:
– Представляю!
– Селлур покрутил головой.
– Я бы не выдержал и точно бы, вернул экспедицию.
– Врач оказалась и прекрасным специалистом и хорошим человеком. Практически не отходила от неё. Они даже подружились. Я долго размышлял, что с этим делать и в конце-концов, пришёл к мысли, что это может быть, даже, благом для нашей цивилизации.
– Оригинально!
– Селлур состроил гримасу.
– С чего бы это?
– Господин Лампарт является носителем какого-то непонятного психотропного поля. Это неоспоримо.
– Вирт взмахнул руками перед собой.
– Я сам познал его воздействие на себе. Будто кувалдой по башке. И темнота. К тому же я подозреваю, что Лампарт воздействует им не только на людей, но на объекты, являющиеся носителями энергии. Я не раз замечал за ним некоторые странности. Я сомневаюсь, что он раскроет нам секрет этого поля. А если его ребёнок тоже будет носителем такого же поля. Мы сможем его изучить и если окажется возможным - использовать. Уверен, в изучении чужих миров - это превосходнейшее оружие.
– Хм-м!
– Селлур покрутил головой.
– Какие у тебя далёкие мысли. Прямо, стратег вселенского масштаба.
– Ты не согласен?
– Вирт развёл руками.
– Да нет. Почему же.
– Селлур поднял одно плечо.
– Я полностью согласен и поддерживаю тебя.
– Правда, здесь много если: если - то; если - сё… Что ж, будем следить за ребёнком, госпожи Шаровой.
– Однажды, мне пришла в голову достаточно банальная мысль.
– Вирт широко улыбнулся.
– Как бы сделать так, что бы у господина Лампарта был не один ребёнок на Гитте.
Селлур открыл рот и так замер, видимо не найдя сразу, что ответить астрофизику.
– Врач экспедиции, буквально, не сводила с него глаз.
– Заговорил Вирт с лёгким смехом.
– Вот и пусть, господин Лампарт, постарается ещё раз.
– Ну это, знаешь ли… - Селлур покрутил головой.
– Ни в какие рамки морали не вписывается.
– Ради блага цивилизации, можно и поступиться моралью, в отдельных, конкретных случаях.
– Хорошо, если для блага. Поступишься раз, два и уже не остановишься.
– Не преувеличивай!
– Вирт махнул рукой.
– А ты гарантируешь, что произойдёт не наоборот?
– Но ведь ситуация будет под нашим контролем и мы всегда сможем отреагировать на её ухудшение.
– Уверен, что сможем?
– Уверен, не уверен.
– Вирт повысил голос.
– Если не будем рот раскрывать, то уверен, что не произойдёт того, что произошло с экспедицией.
– Что-о?
– В глазах Селлура мелькнул испуг.
– Мы не взяли с собой ни одного скафандра. И потому произошло, то, что произошло. Мериаман влез в скафандр чужой цивилизации и вышел наружу. К нашему стыду, мы не разобрались, в должной мере в работе скафандра и не неправильно поставили его на термостабилизацию и Мериаман, просто-напросто, замёрз. И видимо, с дыхательной смесью была проблема: если судить по атмосфере корабля, им нужно меньше кислорода и скафандр, скорее всего, их норму и выдавал.
– Он выходил в открытый космос?
– Планета, на которую мы опустились, не имела атмосферы и была очень холодна. Своего скафандра у нас не было и господин Лампарт предложил нам свой, но в его работе предложил разобраться самим. Это его кредо: разбирайтесь сами, а я посмеюсь. У нас же, как всегда - спешка. Будь она неладна. Домой торопились.
– Вирт, состроив гримасу досады, махнул рукой.
– Лампарт не дал нам забрать Мериамана, мотивировав тем, что на корабле нет условий для транспортировки умерших. С одной стороны - он прав. С другой - как-то бесчеловечно. Если бы, вдруг, с кем-то из нас произошло подобное в пространстве, он, что, выбросил бы тело за борт?
– Ты у меня спрашиваешь?
– Селлур вскинул брови.
– Какая разница.
– Вирт поморщился.
– У себя. Это моя вина. Нужно было вернуться сразу же, как только стало известно о беременности Шаровой.
– Он махнул рукой.
– Всё равно от экспедиции никакой пользы не оказалось.
– Почему?
– Брови Селлура взлетели вверх.
– Нет там никакой жизни. Планета, к которой шли, совершенно непригодна для жизни. Сплошной песок. Пустыня. Очень жарко. Мы привезли немного песка. Очень странный. Такое впечатление, что готовые исходники для микроэлектроники. Не мешало бы его посмотреть.
– Где он?
– Селлур взмахнул подбородком.
– На корабле, в ангаре. Там и все наши вещи. Тоже не мешало бы забрать.
Старшина Регистра приподнял спейс и нажал несколько клавиш. Над сканером связи тут же вспыхнула голограмма с изображением гитта в возрасте. Вирту он показался знакомым, но быстро вспомнить, кто он, он никак не мог.
– Рад видеть!
– Селлур кивнул головой.
– Вернулась экспедиция с Грозы и привезла какой-то необычный песок. Это по твоей части.
– Ты уверен, что он мне будет интересен?
– Пожилой гитт состроил удивлённое лицо.
– Господин Вирт утверждает, что это готовый компонент для микроэлектроники.
– Вот как.
– Лицо гитта сделалось очень серьёзным.
– Где он? Сколько?
Подняв взгляд на Вирта - Селлур вопросительно взмахнул подбородком.
– Порядка стапятидесяти килограмм.
– Произнёс Вирт, поняв, что хочет услышать старшина Регистра.
– Он в ангаре корабля. Корабль на северной базе. Сколько - ты слышал.
– Произнёс Селлур.
– Я распоряжусь, чтобы им, сегодня же, занялись.
– Пожилой гитт кивнул головой и голограмма погасла.
– Что ты ещё привёз?
– Поинтересовался старшина Регистра.
– Ничего.
– Вирт мотнул головой.
Брови Селлура выгнулись высокими дугами.
– Я же сказал: там один песок. Мы пробыли на поверхности планеты не более получаса. Началась очень мощная песчаная буря и мы едва смогли убраться оттуда.
– Странно! А что же за грозы мы наблюдаем на ней?
– Это не грозы. Некоторые песчинки во время песчаной бури испускают фотоны, а когда их много образуются световые потоки, которые мы и наблюдаем. По утверждению Мериамана, когда-то планета могла быть пригодна для жизни, но этот странный песок уничтожил на ней всю биологию и теперь она мертва.
– Если я правильно понимаю, вы были на двух планетах?
– На двух.
– Вирт кивнул головой.
– Но вторая оказалась ещё менее привлекательной: без атмосферы и очень холодна. На ней мы пробыли ещё меньше. А Мериаман остался навсегда.
– Вирт махнул рукой.
– Я опасался за Шарову, потому и торопился. Проклятье! Нужно было вернуться.
– Состроив гримасу сострадания, он покрутил головой и принялся подробно рассказывать о произошедших в экспедиции событиях…
Беседа растянулась на несколько часов. Селлур периодически задавал вопросы, если что-то ему было непонятно. Иногда, согласно услышанного, принимался с кем-то связываться, через спейс и требовал принять какие-то меры.