Красный рыцарь
Шрифт:
— Неужто, сэр рыцарь?
Гэвин откинулся на спинку скамьи и рассмеялся. Капитан расхохотался еще пуще, к ним присоединился и сэр Алкей. Смех оказался заразительным.
Словно по сигналу, все в гостинице пришло в движение. В общий зал спустились Том и Ранальд и присоединились к компании за столом, входили все новые мужчины и женщины. По мере того как известие о приезде отряда распространялось среди Холмов, в гостинице собирались местные фермеры и пастухи, а еще служившие лорду–хранителю наемники, жестянщик со своими подмастерьями
В общем зале места хватало всем.
Люди потребовали музыку, и Том затянул песню. Причем пел он на удивление хорошо. Среди общего шума и гама Гэвин повернулся к капитану:
— Ты ведь неплохо играл на лютне.
— Когда–то очень давно. Но только не здесь, — нахмурился Красный Рыцарь.
Хозяин гостиницы услышал их разговор. Он снял со стены лютню и вложил капитану в руки. Затем мигом заставил всех замолчать: вышло это у него столь же легко и непринужденно, как маг творит заклинание.
— Возможно, среди нас есть лютнист, — объявил он.
Капитан про себя обругал Гэвина.
— Дайте мне немного времени, — попросил он, когда понял, что просто так от него не отстанут.
Взяв лютню и вторую кружку вина, молодой человек вышел во двор в летнюю ночь. На улице было заметно тише. Блеяли овцы, мычали коровы, шум из гостиницы звучал приглушенно, словно журчание далекого ручья.
Капитан принялся настраивать лютню. Плектра, специальное приспособление для защипывания струн, располагалась там, где он и ожидал.
«Позволь мне, — попросил Гармодий. — Это простая математика».
Он вобрал силу и сотворил заклинание: магия наполнила струны.
«Правило восьми, направленное в корпус музыкального инструмента», — пояснил умерший маг.
«Спасибо, — поблагодарил Красный Рыцарь. — Всегда ненавидел ее настраивать».
Он прогулялся по двору, наигрывая простенькую мелодию, первую, которую выучил, и вернулся в гостиницу.
При его появлении голоса в общем зале стихли, он сел рядом с Гэвином и исполнил несколько простых песен: «Оруженосец великой славы», которой все весело подпевали, «Зеленые рукава» и «Красотка на воде». Случалось, он ошибался, но публика оказалась непривередливой.
— Сыграйте что–нибудь для танцев! — попросила молодая вдова.
Капитан собрался признаться, что не знает ни одной танцевальной мелодии, но Гармодий его опередил:
«Позволь мне».
Пальцы медленно перебирали струны, но потом их движение стало ускоряться — сначала не намного, а потом все быстрее и быстрее, пока не зазвучала горская плясовая, грустная, дикая и резкая…
Капитану оставалось только наблюдать, как его пальцы взлетают над струнами, и это было ему не по душе. Зато музыка не смолкала и звучала все громче и задорнее. Мужчины не выдержали темпа, но женщины продолжали отплясывать: повсюду взлетали юбки, мелькали оголенные ножки, поворачивались головы, а швея Мэг в прыжке выскочила в самый центр.
Лютня в руках капитана разошлась не на шутку.
Сара Лаклан подпрыгнула, блеснув, словно вылетевшая из воды рыбка. Мэг закружилась, а одна из служанок гостиницы завертелась, будто волчок, в море пышных юбок. Как только руки на лютне замерли, мужчины громко захлопали в ладоши, а капитан вновь безраздельно овладел своим телом.
«Ах, как это прекрасно, — произнес Гармодий, — я уже и позабыл».
«Пожалуйста, больше так не делай, старик».
Красный Рыцарь пытался отдышаться. Вокруг него собралась целая толпа, многие одобрительно хлопали по спине.
— Клянусь, — восторженно воскликнул лорд–хранитель, — вышло не хуже, чем у бывшего хозяина лютни!
Позже, когда мужчины и женщины разбились на пары, когда Мэг с горящими глазами ушла в свою комнату, когда Ранальда поблагодарили все присутствовавшие и когда самая симпатичная из девушек–служанок оказалась на коленях у сэра Алкея, капитан снова вышел на улицу.
Стоя под ночным звездным небом, он прислушивался к мычанию коров и быков. И, не удержавшись, сыграл для них песню «Растет камыш среди реки». Гармодий лишь фыркнул.
Утром приехавшие расселись по коням и поскакали на север. К счастью, ни у кого из сопровождающих капитана не раскалывалась от похмелья голова, как это обычно бывает после столь бурного веселья, и он был немало удивлен, увидев лорда–хранителя на прекрасной скаковой кобыле восточных кровей, ничем не уступавшей скакуну самого Красного Рыцаря.
Хозяин кивком поприветствовал капитана:
— А вы, оказывается, отличный лютнист, милорд. К тому же еще и славный малый.
Красный Рыцарь поклонился:
— Ваша гостиница — самая лучшая из всех, в которых мне когда–либо доводилось останавливаться. Я даже смог бы здесь остаться пожить.
— Тогда тебе сперва придется разучить еще парочку зажигательных мелодий, — заметил Гэвин.
— Поедете с нами к Змею? — спросил у лорда–хранителя Ранальд.
— Меня это касается не меньше, чем вас с Томом, — кивнул пожилой мужчина.
И они отправились в путь.
Дорога была хорошей, в две лошади шириной, подобно змее, извивалась она меж холмов. От раскинувшихся внизу лощин веяло сыростью, горные вершины возвышались неприступными скалами.
Отряд продвигался медленно. Полдня ушло на то, чтобы переправиться на противоположный берег реки Иркилл, поскольку мост оказался разрушен. Лорд–хранитель попросил капитана отправить Тоби с этим известием назад в гостиницу.
— Я отвечаю за его состояние, — пояснил он.
Мост выглядел так, словно по нему прошлись тараном: кое–где из воды торчали сломанные сваи, от тяжелых дубовых бревен остались лишь небольшие обломки.
Ночь провели в хижине у тихого ручья. Фермер с семьей отправился спать в каменный амбар, а благородные господа воспользовались их кроватями.