Красный вагон
Шрифт:
Бутылок у Вари не было, и поэтому она сразу же принялась за письмо. Села к столу, расставила локти и начала писать — старательно, с такими нажимами, что бумага сразу же покрылась канавками и бугорками, будто поле под острым плугом.
Глеб два раза выходил из приемной и два раза заходил, а Варя все писала и писала. Приемная опустела, и женщина, похожая на умного ученого скворца, больше не показывалась. Где-то в глубине дома шаркали туфли и звенела посуда. Там обедали...
— Ты иди, — сказала Варя, не отрываясь
Глеб побродил по двору, приласкал рыжую добродушную собаку с белым пятном на хвосте, напился от нечего делать воды из крана и снова отправился в приемную. Еще с крыльца Глеб услышал громкий и очень знакомый ему голос:
— Откройте, я все равно не уйду обратно! Я вам говорю, откройте!
Варя стояла возле «скворечника» и колотила по дверце кулаком. Дверца ходила ходуном. Казалось, еще минута, и она вылетит вон вместе с объявлением «Прием окончен», вместе с железными петлями и согнувшимся вдвое крючком...
Глава одиннадцатая
Лучше бы он совсем не ходил с Варей. Очень ему все это нужно! Как будто бы мало у него своих историй!
Женщина в белой косынке вытолкала их за дверь и пригрозила, что немедленно вызовет милиционера.
Она, видимо, и в самом деле решила наказать Варю.
Едва они спустились с крыльца, в приемной послышалось нервное, настойчивое жужжание телефонной ручки:
— Алё! Алё!
Услышав «алё», Варя перетрусила.
— Вызывайте хоть сто раз! — крикнула она в закрытую дверь. — Брат тоже все видел, он сам все скажет!
— Какой брат? — спросил Глеб, оглядываясь по сторонам. — Где?
Варя не ответила. Она взяла Глеба за руку и с самым решительным видом потащила к высокому крылечку на другом конце дома.
На чистых, отмытых добела ступеньках лежал цветной половичок, на дверях пришпиленная поржавевшими кнопками висела бумажка. Ровными и красивыми, будто в прописях, буквами на ней было выведено: «Главный врач».
— Ты куда? — спросил Глеб и потянул руку.
Но не тут-то было. Варя вцепилась в него, как клещами. Даже пальцы онемели.
Не успел он опомниться, как уже стоял в кабинете главного врача. Врач сидел за столом и, прищурив глаз, рассматривал на свет черный рентгеновский снимок.
Это был толстый человек с рыжими пушистыми усами и такими же рыжими, похожими на амеб веснушками на оголенных до локтя руках.
— Здравствуйте, товарищ главный врач, — вежливо сказала Варя. — Мы вам не помешали?
– — Здравствуйте, — ответил врач и положил снимок на стол. — Тебя разве еще не отвели в милицию?
— Не, меня не отвели. Мы тут с Глебом...
— Ах, с Глебом! Значит, вы теперь вдвоем будете хулиганить?
Варя подтолкнула Глеба вперед, чтобы врач мог получше его рассмотреть, и ущипнула сзади острыми, должно быть давно не стриженными ногтями.
— Не, мы не хулиганить... Мы письмо маме написали. Я быстро писать не могу. Мама говорит, надо писать с нажимами, а она говорит, надо писать быстро, потому что прием закрыт... Примите, пожалуйста, записку, я вас очень прошу... Глеб вас тоже очень просит.
Глеб чувствовал, как наливаются кровью, краснеют его лицо и уши. Если бы не врач и не эта белая строгая обстановка, окружавшая все, что было в кабинете, Глеб наверняка развернулся и наподдал бы ей.
Главный врач вышел из-за стола, поглядел на Глеба, на Варю и сказал:
— Ну, вот что, друзья, на первый раз я вам прощаю, а там — смотрите... Порядков нарушать я не могу. До свиданья!..
Глеб страшно обрадовался, что все так легко сошло с рук. Он уже хотел дать задний ход, но тут произошло следующее.
Варя закрыла лицо руками и громко, на весь кабинет всхлипнула.
— А-я-я-я-й! Ну зачем же плакать? — участливо и, как показалось Глебу, смущенно сказал врач. — Стыдно, девочка, очень стыдно!..
Главный врач повернулся и вышел из кабинета.
Глеб и Варя остались одни.
— Пойдем, — толкнул Варю Глеб, — а то сейчас достанется!
Варя отняла руки от лица, и Глеб с изумлением увидел, что глаза у нее совсем сухие. Ни одной слезинки! И в каждом зрачке пляшет веселый, лукавый чертик.
— Не, нам не достанется, — сказала Варя, поглядывая на дверь. — Он добрый...
Врач возвратился. В руках у него были два длинных белых халата и марлевые повязки с тесемками.
Глеб и Варя надели халаты, нацепили на нос повязки и сразу же стали похожи на хирургов, которые вырезают фурункулы и вытаскивают из пяток острые занозы.
— Пойдемте, — сказал врач и повел их по длинному коридору с дверями по обе стороны.
Возле одной такой двери он остановился и пропустил их вперед:
— Вот сюда. Только побыстрее и, пожалуйста, не шумите.
В палате стояли в два ряда кровати, и на них с книжками в руках, с каким-то вязаньем и вообще просто так лежали женщины.
Женщины увидели Глеба и Варю и сразу же заулыбались, а одна наклонилась к своей соседке и шепотом, но так, что все сразу услышали, спросила:
— Это те самые?
И только одна женщина, которая лежала возле самого окошка, не улыбалась. Она прямо и строго смотрела на Варю и перебирала пальцами край белой простыни.
Варя хотела было кинуться к ней с поцелуями, но она на ходу остановила ее глазами.
Это были удивительные глаза — спокойные, добрые и в то же время очень строгие, как глубокая лесная река.
Глебу показалось, будто под этим взглядом Варя стала даже пониже ростом. Ну точь-в-точь как на картинке, которую Глеб видел в книжке Кольки Пухова. Там была нарисована очень воспитанная девочка, а внизу надпись: