Красный вереск
Шрифт:
…Когда Йерикка предложил это, Гоймир задумался и возразил:
— Молоды.
— У горных стрелков молодых полно, — ответил Йерикка. — Прорвёмся.
Тогда Гоймир согласился и послал в одну из весок за трофейным барахлом.
Вроде бы и в самом деле сошло. Хангары у входа подтянулись и заозирались. В негласной «табели о рангах» данвансних войск они стояли на последнем месте.
Ребята остановились шагах в пятнадцати и тут же устало поплюхались на обочины, нарочно отворачивая лица. Кто-то завалился на спину, кто-то начал переобуваться, кто-то глотал воду
В таком напряге Олег давненько не был. И удивлялся, как спокойны его спутники — в полной уверенности, что сейчас именно по нему определят подлог, что он не выдержит…
— Тут есть данваны? — Йерикка обратился к старшему хангару. — Срочно и любые.
— Гаспадин анОльвитц йорд Ратта, — ткнул хангар в бараки, — но у них там ивыстыреча…
— Не важно, — поморщился Йерикка и пошёл мимо так, словно хангарами тут и не пахло.
Вот тут началось слегка наперекосяк. Очевидно, те получили строжайшее указание никого не пускать, потому что хангар почти умоляюще сказал, заступая дорогу:
— Бамаги… бамаги, документы покажите…
«Абзац», — подумал. Олег, невольно оглядываясь на дорогу, по которой как раз пёрла колонна грузовиков с солдатами.
И вот тогда-то Олег и оценил Йерикку в полной мере. Рыжий горец повёл себя с потрясающим хладнокровием и пониманием обстановки — им можно было только любоваться. Сперва он застыл, словно не понимая, кто ему заступил дорогу и что это, собственно, значит?! Потом он сбычился и набрал воздуху в лёгкие — этого было достаточно, чтобы хангар посторонился, но, раздражённый недосыпанием, усталостью и человеческой тупостью командир горных стрелков выхватил из кармана блокнот и заорал, пересыпая рёв матерной бранью:
— Ты, ублюдок, б…я, видишь этот блокнот?! Я, б…я, сейчас тебя заставлю его в зубы взять и к этому вашему анОльвитцу раком, раком, на х…, ползти! Мы, б…я, за этим блокнотом… А ну-ка!..
Йерикка зашагал дальше. Гоймир и Олег, всё это время стоявшие с устало-непроницаемыми лицами, двинулись следом.
— Что там? — спросил Гоймир, когда они отошли шагов сорок, имея в виду блокнот.
— Мои записи, — спокойно ответил Йерикка. — А ведь чуть не влипли… До чего поганое место!
Олег был о ним согласен на все сто. Пахло сыростью и — слабо, но ощутимо — гнилой кровью и нечистотами. Котловина напоминала декорацию к фильму о концлагере, но для декорации она была слишком реальной.
— Так, начинаем, — Йерикка достал из-под куртки свой «парабеллум» с кустарным глушителем. Такой же был на «нагане» Олега, а Гоймир позаимствовал второй «парабеллум» у Святомира. — Вольг, вышки… Куда? — это относилось к хангару, появившемуся из-за штабного барака. «Тв!» — выплюнул «парабеллум», и хангар грохнулся наземь. — А мы внутрь.
Он и Гоймир взбежали на крыльцо — изнутри, когда Йерикка распахнул дверь, донеслись сдержанный, но весёлый шум, позвякиванье… а потом всё разом стихло.
Дальнейшее, происходившее внутри, Олега не интересовало. До вышек с того места, где он стоял, было шагов по восемьдесят — предел для нагана. Олег всмотрелся —
Мальчик положил массивный надульник «глушака» на сгиб руки, поёрзал. Он знал, что надо действовать быстро, но эта неспешность помогала ему успокоиться.
«Тв! Тв!» Двое на вышках, находившихся дальше от дороги, вскинулись, поражённые в головы, и сползли внутрь своих коробов. Олег повернулся, подул в ствол, снова устроил его на предплечье.
«Тв!» Но четвёртый обернулся примерно в эту секунду — и, увидев, как падает предпоследний, сел. Наверное, даже не осознанно, а от страха — это его спасло.
Олег оценил всё моментально. К скорострелке эта мразь не подберётся. Но может начать стрелять из автомата и всполошить охрану в бараках. Или даже тех, кто проезжает по дороге…
Додумал он всё это, уже привалившись спиной к одной из холодных стальных опор вышки. Мальчишка смотрел вверх, держа «наган» обеими руками у щеки.
Хангар наверху не двигался. Но сейчас он очухается — и…
…— Файле! — резко крикнул Олег, вспомнив одно из двух десятков выученных при помощи Йерикки данванских слов военного обихода. Грохнуло наверху упавшее на доски тело — хангар выполнил приказ автоматически, даже не поняв, кто приказал падать.
«Тв! Тв! Тв! Тв!» Олег выпустил сквозь пол все четыре оставшихся пули. Раздался какой-то странный звук, стук… а потом через две из четырёх дырок закапала кровь.
— Упс, — Олег вздохнул и огляделся. Горцы, перерезавшие охрану, уже мчались в лагерь по спуску. — Парни! — он поспешил им навстречу. — Давайте к охране. Всех, кто там есть — перерезать, и чтоб без стрельбы. Потом выпускайте пленных, но тоже тихо!
Поднявшись на крыльцо штаба, он потянул на себя дверь. Та открылась с явным трудом, да и не удивительно. Изнутри к ней был пришпилен под левую лопатку брошенным камасом данванский офицер.
— Неплохо, — «заценил» Олег, оглядывая разгром. Йерикка сидел за столом и кушал какой-то салатик из не забрызганной мозгами миски. Валялись ещё три данванских трупа. — Я там распорядился… Не понял?!
— От то и я! — воинственно подтвердил Гоймир. Он стоял, опираясь на стол, рядом с третьим живым в этой комнате. Больше того — живым этим был горец, в котором Олег узнал Морозко из четы Святобора. — Ты мне отвечай стать кровь Перунова, каким ветром ты тут?! Да что молчишь, одно рыба?!
— Я в плену, — еле слышно ответил, мальчишка.
— Й-ой, Род и навьи наши! — застонал Гоймир. — Часом уж и не в плену ты! Ну да хоть разумное слово слышу…
— Гоймир, — так же тихо сказал Морозко, — по-завтра об вечер тут будут со штаба фронта…
— Какого фронта? — поднял голову Йерикка. Олег, присев, подцепил кусок красной рыбы, кинул в рот.
— Нашего…
— О, против нас уже открыт фронт?! — оживился Йерикка. — Поздравляю, нас признал враг.
— А то — когда будут тут? — заинтересовался Гоймир. — Й-ой, Морозко, да ты голову-то вздень! Так сильно били, что ль? Ну и ушло всё, сгинуло, на воле ты…