Красный вервольф 2
Шрифт:
Интересно, почему Шалтай вообще его спасает? Хотя почему именно спасает… Юрген глубоко внедренный резидент, вряд ли хоть одно из его действий имеет простую общечеловеческую мотивацию. Может быть, раскрытие Бабы Яги так или иначе приведет к нему, а может еще что-то… Может даже что-то вообще дикое, типа, нужно, чтобы Британия получила какие-то сведения и посчитала их достоверными.
Короче, не лезь, дядя Саша. Шпионаж — искусство хрупкое, и лезть в него неуемным своим любопытством не стоит. Работает человек. А я в меру сил помогаю.
— Алекс, ты знаешь, где улица Рябиновая? — Шалтай, до этого момента делавший вид, что меня за столиком вообще нет, вдруг обратился ко мне.
— Эээ… — я ненадолго завис. — Вроде где-то на юге, да?
— Я знаю, — буркнул Баба Яга. — И мне не нужны провожатые, я смогу и сам выбраться.
— Думаю, что время вашей импровизации закончилось, — жестко сказал Юрген. И снова повернулся ко мне. — Рядом с бывшим домом по Рябиновой, четырнадцать стоит каменный остов колодца с журавлем. И груда досок. Под досками, если подойти пять часов от колодца, есть проход вниз. Доставь этого человека к… Нашему общему знакомцу в лесах. И проследи, чтобы он себе пулю в башку не пустил.
— Даже в мыслях не было, — Баба Яга гордо приосанился. Точнее, попытался, потому что вышло неубедительно.
— Хорошо, если мне показалось, — холодно произнес Юрген. — Ключи от машины под совой. Просто запомни, на месте поймешь. Все, выметайтесь, у вас чертовски мало времени.
Баба Яга тяжело поднялся. Бл*ха, как же он поменялся за этот разговор! Из пожилого, но крепкого дядьки в старую развалину, скрипучую, как его голос. Сколько ему по-настоящему лет, интересно? Пятьдесят? Семьдесят?
Я приобнял нежданного подопечного за плечи и принялся невнятно рассуждать о поэзии Гейне, сбиваясь на рассказывание какого-то анекдота без начала и конца. Баба Яга показал, что он, все-таки профи. Разговор подхватил, спорил со мной заплетающимся языком, покачивался. Так что со стороны мы выглядели очень органично — просто подвыпившая пара приятелей идет домой из бара.
Эту маску мы скинули тотчас же, как только свернули с более или менее освещенной Плаунер в тенистый запущенный сквер, до которого пока что не добрались вырубщики — Псков готовился к зиме.
Баба Яга сбросил брезгливо мою руку с плеча и процедил сквозь зубы непристойное ругательство на немецком. Я не стал с ним спорить. Не могу сказать, что пылал к нему приязнью и доверием. Честно говоря, я был бы как раз рад, если бы он пустил себе пулю в голову. Но Шалтаю он зачем-то нужен живым. Так что придется сквозь ночь тащиться к лежке Слободского и надеяться, что они в очередной раз не поменяли дислокацию. Сомнительная радость — таскаться по ночному лесу. Впрочем, до леса еще добраться надо.
До Рябиновой мы добрались практически без приключений. Переждали столкновение патруля с какими-то неудачливыми темными личностями. Явно вышли на промысел, но что-то пошло не так, и эстонские каратели ухватили недорослей за мягкие части тела. Парней было жалко, на самом деле. Скорее всего, судя по быстрому и жестокому допросу, до утра они не доживут. Но спасать их у меня даже душевного порыва не возникло. Они представляли, на что шли. Кроме того, грабить они явно собирались своих же соседей. А за такое…
А ну отставить эти мысли, дядя Саша! А то я эдак до оправдания концлагерей логическими выкладками дошагаю. Нельзя так. Не по-человечески это.
Ага, а вот и нужное место.
Колодец с торчащими вверх останками журавля. Доски. Кусты. С указанной Шалтаем стороны нашелся вход в погреб, который тоже снаружи выглядел подгнившими досками.
Схрон оказался очень практичным и утилитарным. Вещмешок с несколькими консервами и теплыми шмотками. Немного денег. Фонарь. Это явно не запасная база, просто точка на случай внезапного бегства из города. Наверняка у Шалтая должно быть несколько таких. Один вот пригодился…
Я взвесил в руке вещмешок, повернулся к Бабе Яге и сунул ему. Мне все это богатство сейчас явно ни к чему. Это ему надо будет по лесам ныкаться и границы переходить.
— Не знаю, кто ты такой, парень, но зря ты это все, — устало сказал Баба Яга, вцепившись глазами в пистолет. Н-да, хреново когда доставлять живым надо человека, мечты о самоубийстве у которого на лбу аршинными буквами написаны.
— Зачем я вам сдался живой? — продолжил гнуть свою линию Баба Яга. — Захватят меня, так я же сдам вас всех с потрохами, пыток дожидаться не стану.
Я аккуратно поставил фонарь на полку, где когда-то явно стояли банки с соленьями. Развернулся, шагнул к Бабе Яге и засветил ему парочку оглушительных затрещин.
— Слушай ты, баба яга в тылу врага, — сказал я, ухватив британского шпиона за воротник и притянув поближе к лицу. Чтобы слышал лучше, обмудок такой. — Думаешь, сучий потрох, мне есть дело до твоей сраной жизни? И других дел у меня нет, кроме как твою жопу из Пскова вытаскивать? Хочешь стреляться? Вперед. Я даже зраядить помогу, чтобы ты своими трясущимися пальцами патроны не рассыпал.
В глазах Бабы Яги мелькнула злость. Ага, значит понимает он по-русски, бриташка трусливый! Ожившим взглядом он наблюдал, как я резкими движениями вбиваю патроны в магазин пистолета.
— Давай, стреляйся, — я криво ухмыльнулся и протянул ему заряженный ТТ рукояткой вперед. — Скажу, что не уследил. Что ты, трусливое говно, предпочел вот так соскочить, а не сделать все возможное, чтобы работу закончить.
— Да что ты знаешь о моей работе, мальчишка?! — взвился Баба Яга. К пистолету руку не протянул, даже наоборот — за спину спрятал. Щеки порозовели. Ага, зацепил я тебя, сволота…