Красный вервольф 2
Шрифт:
— Из-за каких-то коробок с черепами? — хмыкнул я.
— Тссс! — Наташа прижала палец к моим губам. — Не знаю, что там, и знать не хочу. Лишь бы они побыстрее уехали. У нас и так тут дела непростые, третий раз пришлось дислокацию менять. Смирнов и Поленов погибли… Мы собирались мост подорвать, а тут эта операция… — Наташа шмыгнула носом. — На самом деле, нам очень повезло, что вы шуму наделали. Взрывы и выстрелы твоих рук дело?
— Напоролись на отделение мотоциклистов, — кивнул я.
— Караул на вас отвлекся, тревога поднялась, но не в нашу сторону. Получается, мы им поначалу в спину ударили. А потом и вы подмогли. Прохора только осколками поранило, но он сам дурак, что высунулся.
Наташа говорила торопливым шепотом. Я слушал ее, обмирая от накатывающей нежности. Главное, что она жива. Она здесь, рядом со мной. Ее тонкие пальчики нежно рисуют узоры на моей ладони.
По ту сторону палаток зафырчал двигатель машины. Потом скрипнули тормоза. Что-то стукнуло, что-то лязгнуло. Похоже, разборка закончилась, и теперь добычу грузили на грузовики, чтобы успеть вывезти до рассвета.
Бл*ха, до рассвета! Мне же нужно еще успеть вернуться в город и, как ни в чем не бывало, выйти утром на работу. Перед мысленным взором появилась Марта, капризно морщившая носик. Совесть немедленно кольнула в пятую точку, и я снова порывисто обнял Наташку. Мою Наташку. Ни одна шпионская фифа-аристократка или немецкая вертихвостка никогда с ней не сравнится.
— Ну ты чего? — Наташа хихикнула и прильнула головой к моему плечу. — Живы ведь остались, значит все хорошо!
— Все хорошо, милая! — я уткнулся носом в ее ухо. — Только идти мне пора уже, вот что. В город надо вернуться до того, как рассветет. А значит я еще неизвестно когда тебя увижу.
— Известно когда, — Наташа снова хихикнула. — У меня задание в Пскове, я там целую неделю пробуду с завтрашнего дня. Можем прямо сейчас вместе пойти, раз такая оказия.
Глава 27
Комендатура с утра жужжала, как растревоженный улей. Всех растревожили две новости. Во-первых, вчера, оказывается, немцы взяли Царское Село. А во-вторых, сегодня после обеда на вокзал Пскова оттуда прибудет первый торжественный поезд. То есть, железнодорожные пути, которые компания Тодта с усердием кротов чинила последние недели, восстановлены. Плюс были еще какие-то фронтовые успехи, но в нашей части комендатуры в основном обсуждались эти две новости. Предвкушали фрицы праздник, который будет на вокзале. Там прямо на перроне, говорят, возвели сцену, артисты будут выступать. Всякие певички и танцоры. И даже на рыночной площади местным жителям пообещали от щедрот какое-то угощение выкатить.
Марта встретила меня ослепительной улыбкой и игриво погладила себя по груди. Пара пуговок на гимнастерке была расстегнута, в ложбинке между ее массивных грудей покоилась подвеска с изумрудом, мой подарок. Я прикрыл глаза ладонью, типа ослеплен ее красотой. На самом деле мысленно считал до пяти, чтобы подготовиться к тому, что придется сейчас играть восторженно-влюбленного.
— Сногсшибательно выглядишь! — сказал я, подошел и чмокнул ее в щеку. Скользнул губами по коже, легонько куснул за ухо.
— Я приготовила сегодня кое-что особенное, — прошептала она. — После праздника мы идем ко мне!
— Обязательно, — я с трудом растянул губы в улыбке. В голове лихорадочно закрутились мысли. Праздник. Большой праздник на вокзале. Все шишки будут там, не считая всех других-прочих. Идеальное место и время, чтобы устроить Рашеру и его жене разоблачение. Только вот как это сделать…
— Милый, мне надо успеть переодеться к празднику, так что сейчас нам нужно ударно поработать, — промурлыкала Марта, поглаживая мои штаны спереди. — Я положила тебе на стол документы, все должно быть сделано до обеда. Ты ведь справишься, мой волк?
— Обязательно! — снова повторил я, и с облегчением бросился к своему столу. Надеюсь, я не слишком стремительно от нее отпрянул. Но каждый раз после встречи с Наташей, приближаться к Марте было все труднее. Пачка доков была внушительной, но не запредельной. Я взял ручку, чистый лист и приступил. И поскольку перевод на немецкий не требовал от меня никакого напряжения мозгов, принялся обдумывать план. В принципе, все могло сложиться, вот только всяких «но» и «если» набегало как-то многовато. Никто из моих сподвижников не умеет так метко стрелять, чтобы легко ранить, но не убить. Значит нужно кровь из носа до праздника успеть увидеться с Наташей. Выполнимо. Просто вместо обеда сбегаю по-быстрому до партизанской конспиративки. Либо застану ее там, либо оставлю сообщение. Задача несложная… надо только программу праздника до этого момента найти…
Так, дядя Саша, ты отвлекся! Куча документов меньше не становится, так что отставить повторять в голове план на все лады!
Я погрузился обратно в переводы. Марта за столом напротив, стрекотала на печатной своей машинке со скоростью пулемета.
— А, шайсе… — прошипела она, с жужжанием выдернула лист из машинки, смяла его, бросила в корзину и заправила новый. Нахмурила свой гладкий лобик, видимо, чтобы получше сосредоточиться и снова принялась бить по клавишам. Торопится, вот и косячит. Я опустил глаза на свой стол, перечитал написанное. Чертыхнулся мысленно. Тоже фигни написал, пока об отвлеченном думал. Смял лист и бросил его в мусорную корзину. Марта хихикнула и подмигнула. Я развел руками.
За дверью графа зазвучала торжественная музыка. Прислушался. Это опять был Вагнер. Граф всегда включает Вагнера в особо волнующие моменты. Насколько я успел услышать, у него там трое посетителей, совещание по поводу логистики какое-то. Видимо, стало очень нервно, вот он и решил разрядить обстановку, врубив во всю мощь своего патефона арию из «Гибели богов». Я хмыкнул. Ну, удачи вам, ребята. Особенно если кто-то подумает вякнуть, что они зря теряют время на всякую там музычку.
Нда, антураж, конечно, уровня «потемкинская деревня»… Особенно зияющие дыры прикрыли полотнищами со свастикой, мусор и кирпичную крошку с площади убрали, поставили несколько лотков — с самоварами с горячим чаем для тех, кто осенью мерзнет. И с прохладительными напитками для тех, кому все еще жарко. Оркестр играл бравурный марш. Народ потихоньку собирался. Благодаря графу, я оказался среди «благородной» публики. На наспех, но вполне добротно сколоченной трибуне. Я крутил головой. Ага, правее и выше — Зиверс и Доминика. Пани Радзивилл блистала в каком-то умопомрачительно-сверкающем платье и золотой шляпке с вуалеткой. Рядом с ними — Зигмунд Рашер и Каролина Диль. Согласно программер, Рашер будет выступать третьим. Сразу после Черепенькина. Как этот рябой тип ухитрился пролезть в первую тройку — ума не приложу. Похоже, он тот еще ушлый тип.