Красный вервольф 4
Шрифт:
— Да? — Яшка рассеянно забрал у меня мятый комок купюр и машинально принялся их расправлять и складывать аккуратной стопочкой. — А я-то от испуга думал, что настоящий. То-то он старался не шуметь. И лицо какое-то…
— Помолчи, Яшка, — шикнул я.
— Ой, прости, дядя Саша, ты же знаешь, что когда я волнуюсь, то болтать начинаю просто без умолку и ничего с собой поделать не… — Яшка закрыл рот ладонью и промычал. — Молчу!
Так, и что тебе удалось налутать, мародер залетный? Хм, недурно… Несколько золотых цепочек, массивный крест с камушками, судя
Зубы захотелось сразу же выбросить, но я выдал себе воображаемого леща. Это золото, дядя Саша. А золото — это деньги. Которые нашему партизанскому отряду в любом виде пригодятся.
— Дядя Саша! — снова торопливо зашептал Яшка, забыв свое обещание молчать. — А я ведь, кажись, слышал что-то… В гараже рассказывали, что есть какая-то банда, переодетая в немецкую форму. Селян грабит под видом обоза. Стращает по-всякому. За ними абвер охотится, только тихо. Чтобы репутацию настоящих эсэсовцев не подпортить.
— Хм, банда, говоришь? — я перевернул сумку и потряс ее, проверяя, нет ли там еще чего. — Тогда есть у меня одна идейка…
Логичнее всего этого типа было бы убить, конечно. Нет человека — нет проблемы, как говорится. Но не хотелось. Вроде бы, мародер, отморозок, пробы ставить негде, а вот поди ж ты… Не фриц. И против них, получается, тоже работает.
Но не отпускать же его теперь, с дружеским похлопыванием по плечу? Тем более, что то, что он делает, это тоже, прямо скажем, такое себе. Грабит-то он моих соотечественников…
— Яшка, помоги-ка его на бок повернуть, — сказал я, разматывая найденную у него в сумке веревку.
— Чего удумал-то, дядя Саша? — спросил Яшка. — Кончить его, и делов…
— Кровожадный ты стал, Яков батькович, — усмехнулся я. — А может я подарочек хочу оставить. И бантик завязать сверху…
Я стянул лже-фрицу за спиной кисти, притянул к ним лодыжки и набросил петлю на шею, чтобы дергаться охоты не было.
— Может, рот ему заткнуть? — с сомнением проговорил Яшка. — Он же очнется, будет на помощь звать.
— На то и расчет, — ухмыльнулся я. — У него будет отличный шанс использовать свой немецкий разговорник.
— А если сдохнет раньше? — Яшка почесал в затылке, разглядывая мое кривоватое, но крепкое «шибари».
— Туда ему и дорога, — я сплюнул. — И давай отсюда убираться. Нутром чую, ничего путнего мы тут не услышим. Потопали сразу в монастырь.
— Так я ведь с самого начала это самое и думал, дядя Саша! — с готовностью отозвался Яшка. — У пьяных фрицев много чего можно подслушать, но когда ты сам средни них. А сейчас-то мы к ним никак не можем сунуться, только под окном постоять…
— Да заткнись ты уже, — фыркнул я. — Сейчас тебя вот так же свяжу и сложу под кустиком, чтобы смирно меня дождался и глупостей не наделал.
— Ты же это несерьезно, дядя Саша? — жалобно пробормотал Яшка.
—
— Я все понял, дядя Саша, — голос Яшки дрогнул. — Клянусь быть немым, как полено.
Я фыркнул, но про буратино ничего говорить не стал. Технически он ведь тоже был поленом…
В монастырь — это я очень оптимистично заявил… За эти несколько дней здесь все здорово изменилось. И самым неприятным изменением был глухой пятиметровый забор, опутанный по верху колючей проволокой. Деревья и кусты вокруг наголо вырублены, сплошное ровное простреливаемое с вышек пространство. И никакой возможности взобраться на какую-нибудь доминирующую высоту и заглянуть внутрь. Потому что окруженный новым забором монастырь и был здесь самой главной доминирующей высотой.
— Это что же они там такое затеяли… — едва слышно прошептал Яшка и поскреб затылок. — Не подобраться никак… Может, со стороны реки?
— Бесполезняк, — я покачал головой. — Языка надо брать, вот что.
— Выманить кого-то, а потом поймать и допросить? — азартно предложил Яшка. Я многозначительно зыркнул в его сторону и он быстро зажал себе рот ладошкой. В голове вспыхивали разные дикие идеи. Найти и перерубить электрический кабель, и в наступившей темноте забраться внутрь. Прикинуться одним из военнопленных, и проникнуть на территорию с очередной сменой. Устроить какую-нибудь шумную заварушку со стороны ворот, а залезть внутрь со стороны реки, пока все заняты.
Нет, не годится так. Да и смысл? Допустим, я даже сейчас проберусь на территорию. И что тогда? Увижу стройку, рабочих, надсмотрщиков, и все они будут заняты своим делом. Сфотографировать это дело я не смогу, техники нет. Да и зачем?
Другое тут нужно. Выяснить, кто главный, разведать подробности и цели проекта. А чтобы это сделать, совсем даже необязательно сейчас искать самоубийственные способы перебраться через высоченный забор с колючкой наверху.
Штандартенфюрер Штернхоффер. Точно. Этого типа обсуждали в ночном подслушанном разговоре. В этом самом месте. Я ещё тогда подумал, что надо бы запомнить имя. И вот, пригодилось.
Я тронул Яшку за плечо и кивнул в сторону. Мол, все, миссия окончена, шагаем отсюда. Главное, выяснил — стройка идёт ударными темпами. И выяснять подробности нужно не здесь.
— В Псков нам с тобой надо, вот что, — сказал я, когда мы отошли на более или менее безопасное расстояние.
— Прямо сейчас? — удивился Яшка. — Как же мы проберемся, подземный ход ведь завален…
— Разберемся, — сквозь зубы процедил я. — Возвращаемся к машине.
Сначала мы шли молча, Яшка, чувствуется, начал уставать, сопел, тяжело дышал, пару раз шепотом выругался. Кажется, даже на немецком.