Красота
Шрифт:
На этом сборы закончились. Инис посмотрела на себя в зеркало, ничего нового не увидела, вздохнула и отправилась на улицу.
Тан стоял у фонтана, как почетный караул – руки по швам, пристальный взгляд в сторону дома Инис. Она невольно ускорила шаг.
– Привет, - Тан не шевельнулся, только улыбка осветила его лицо. Вокруг вместе с рассветной свежестью плавало ощущение тихого, неспешного счастья.
– Привет. Надеюсь, я не опоздала, - Инис постаралась не поддаваться волшебству, снова зевнула и передернулась, потому что было довольно зябко. И всё же – очень спокойно.
Тут в голову пришла такая интересная мысль, что даже последний сон улетучился.
– А как ты так рано тут оказался? Неужели пешком пришел?
Тан шумно сглотнул и ошалело захлопал глазами.
– Так что? Или ты ночевал где-то в городе?
Вопрос становился всё более интересным. И правда, в прошлый раз он явился, потому что придикаты привезли. А сейчас? Как можно так далеко ходить каждый день? За полночь выходить? Инис как профессиональная упаковщица чувствовала какую-то нестыковку, когда предметы не сходятся, не прилегают плотно, оставляя между собой пусть крошечную, но жутко раздражающую щель, и профессионализм требовал немедленно исправить упущение. Так и тут – ну просто необходимо было заполнить пробел незнания!
Тан захлопнул рот и как на духу ответил:
– Я заказал у придикатов такси.
– Ну, так неинтересно.
Инис надула губы. Только запахнет какой-нибудь тайной, как на тебе – все банальней банального.
– Ты готова? – он приободрился и осматривал её с большим удовольствием. – Тебе идет это цвет.
Ага, конечно, идет. Маскирует. А сам выглядит, как божество тех времён, когда люди жили в лесах и поклонялись солнцу и земле. Тканая рубашка с узкой вышивкой по краю, простые свободные штаны, наплечный мешок, разукрашенный узорами. Но главное – лицо, лицо человека, который счастлив в мире, потому что сам этот мир и есть. Золотые волосы, золотой загар и синева неба в глазах.
Хомирисам куда тяжелее придикатов свыкнуться с мыслью, что вскоре Скатайсейра не станет, неожиданно подумала Инис. Они гораздо ближе к земле, поэтому и потерю связи чувствуют острей.
– Спасибо. Ну, я готова. Как ни странно, совсем проснулась и даже рада прогулке! Пошли?
И действительно, наступил подъем сил, что было необычно само по себе, а тем более странно после вчерашнего дня, когда пришлось признаться в профессиональной ошибке и остаток смены терпеть насмешки и прямые выговоры, потому что все измывались как могли. Нагрраз, каждый раз заслышав нелицеприятное замечание в её сторону, вздрагивал и сжимался, а Инис улыбалась, благодарила за внимание, а потом шипела ему, чтобы не вздумал расколоться, иначе ей будет плохо. Вот тогда ей уже точно достанется за враньё! Если про её ошибку со временем забудут, то осознанного вранья ни за что не простят – это тот же позор. Только это и не дало напарнику расколоться.
Сложнее всего было выносить укоризненный взгляд отца, но позже они поговорят о том, как на самом деле обстоят дела, сразу, как только историю поглотит время и забвение. Тем самым Инис отбелит перед отцом своё честное имя, а все остальные её не особо волновали.
Ну ладно, день вчерашний позади, чего зря вспоминать, тем более сейчас они уберутся из города далеко-далеко и целый день можно не видеть…
– Ах, доброе утро!
К фонтану выплыла принцесса-переросток Агнета и Риса собственными персонами. Оливия тоже обнаружилась на улице, правда, подходила к фонтану с другой стороны.
Неужели они всегда так рано встают? Зачем?
– Какая встреча! – Оливия манерно протянула Тану руку. – Приятно начать хороший день с приятной встречи.
– Доброе утро, - ответил Тан, с любопытством посмотрел на протянутую руку, но свою в ответ не протянул. Оливия отдёрнула пальцы, будто обожглась, потом бросила, как собаке кость:
– И тебе доброе, Инис.
– И вам не хворать.
– Ну, мы на пробежку. А ты, Тан, аккуратнее проси у Инис советы по упаковке, выяснилось, что она совсем не так хороша, как поговаривали. Мне на её месте было бы реально стыдно. Делает такие глупые ляпы в работе, что и студент лучше бы справился, как сказал вчера её собственный отец.
Что правда, то правда, отец был очень расстроен ошибкой Инис. Очень.
– Так что в случае необходимости обращайся лучше к нам, мы найдём тебе помощницу более… высокого профессионализма.
И звучало так, будто обещано было нечто личное.
– Ну, пока.
Сама Оливия уже шла по дорожке, и её прелести были плотно обтянуты чёрным спортивным топиком и голубыми бриджами, а глаза все так же прилипчиво смотрели на Тана. Тот неотрывно смотрел на неё, машинально поворачивая голову.
Инис от неудобной ситуации занервничала и вытерла ладони о бока. Потом вздохнула.
Тан, словно очнувшись, обернулся. Неуловимо нахмурился.
– Ваша красота какая-то ненастоящая. Как можно воплощать такие противоречия с душой? Это просто нечестно!
Инис, испытав секундой раньше неожиданную боль от его интереса к Оливии, последние силы потратила на сохранение равнодушного вида и сухо спросила:
– Отчего же? Как и у вас – полная симметрия и гармония.
– Нет. У вас ненастоящая красота.
Ага, а чего ж так смотрел? – хотелось огрызнуться, но Инис не стала опускаться до уровня некоторых и просто пожала плечами:
– Я думала, у людей и хомирисов понятие красоты одинаковые. Вот ты, к примеру, красивый?
Тан неожиданно тепло улыбнулся. Без тени тщеславия, скорее, шутливо.
– Очень на это надеюсь.
Инис смешалась.
И что отвечать?
– В общем, мы такие, какие есть.
– Это мы такие, как есть. А вы ненастоящие.
– Тан, мне бы не хотелось начинать нашу прогулку с перепалки.
– Действительно, - быстро поддержал он, как человек, которому вовремя подбросили выход из непростой ситуации.
– Спорить не о чем.
Не хватало ещё портить выходное настроение темой, которая по определению не имеет простого решения.
Тан тем временем уже обо всём забыл и с энтузиазмом вертел головой.
– До леса давай на каком-нибудь транспорте доберёмся, не хочется время тратить на город. Не знаю, как у тебя, а из меня он все силы вытягивает. Я устаю.
– Легко. К городу сложно привыкнуть, если в нем не жить.