Красота
Шрифт:
Инис зажмурилась и отвернулась от красной точки. Решение может быть только одно:
– Немедленно удаляй координаты сектора. И память почисти. Выбери объект на ближайших территориях Блока. Нужно сделать вид, будто мы просто мимо пролетали… направлялись на эти территорий. Просто хотели срезать. И если они нас догонят и заберут меня, ты будешь ни при чём. Тебя не тронут, ты просто вёз меня по маршруту… выбери любой, мне всё равно.
– То есть ты собираешь так просто отказаться от поиска своих этих чудаковатых людей? – слегка улыбнувшись, спросил Файго.
–
– А как же огромная опасность, которая им угрожает? Кто ещё их спасёт? Одна моя жизнь против безопасности целого народа?
Инис показалось, он паясничает, хотя голос злой, слова рубленые, а взгляд так и пышет яростью.
– Дурак ты, Файго, - прошептала она. – Такой выбор не стоит.
– Почему?
Она опустила глаза, сглатывая горечь, скопившуюся на языке.
– Дело в том, - непослушными губами еле слышно проговорила Инис. – Что на самом деле им вовсе не нужна моя помощь. Они ведь и сами могут всё.
Раньше
– Смотри, – Тан с восторгом указал на картину, которой только что не было, словно полотно появилась из воздуха. Или Инис просто его не сразу заметила? – Посмотри внимательно.
Инис присмотрелась... и вскрикнула. Лепестки не будто бы дрожали, они дрожали на самом деле. Плоские, нарисованные, они шевелились, перемещаясь с места на место, расправляясь и потягиваясь. Синева фона сгущалась и перемещалась, словно кадры рисованной мультипликации.
– Она шевелится?
– Ну, конечно, - слегка снисходительно согласился он. – Цветы живые. По-настоящему. Ты понимаешь? Моя картина ожила.
– Не совсем.
– Смотри, - он указал на другую, которая неизвестно как оказалась тут же, чуть дальше, у стены. Откуда они взялись в коридоре? Разве хомирисы не упаковали свой багаж? Наверное, оставили, а Инис их не сразу заметила, потому что было темно.
Другого объяснения нет, верно?
На второй картине детской рукой была нарисована трогательная ромашка, склонившая головку на фоне двух ярко-желтых одуванчиков. Узкие белые лепестки еле видно подрагивали. Раздался голос Тана:
– Это первая моя картина. Когда я осознал, что живой и могу эту жизнь изобразить. Могу создавать красоту. Эта, - он указал в сторону и Инис, повернувшись, увидел третью картину, где резкий обрыв вёл к морю, чьи волны медленно и лениво накатывали на нарисованный берег. Помотала головой, сбрасывая наваждение. Не помогло.
– Эту я создал, когда стал меняться. Когда повзрослел и научился говорить с миром, научился создавать Красоту. А эта картина – твоя, понимаешь?
Инис сглотнула и невольно отступила. Картины двигалась, это было очень красиво, но одновременно страшно. Это не экран, это просто холст, двухмерное изображение красками, но откуда у дикарей могла быть техника создания движущихся изображений? И зачем?
Однако цветы покачивались, греясь под солнечными лучами, словно им наплевать, что они ненастоящие, а море вздыхало, трогая водой гальку на берегу, как миллион лет до этого.
– Не совсем, -
– Она ожила… когда я встретил тебя. Цветы стали живыми, обрели душу. Нет ничего печальней застывшей картины. Но твоё появление тоже создало её… Красоту.
Инис молчала. Он слегка растерял улыбчивость.
– Это доказательство того, как серьёзно я к тебе отношусь, - растеряно пробормотал Тан. Инис подумала, что ожидалась другая реакция. Конечно. Восторг? Цветение жизни вызывала она и понимала… о чём он, где-то глубоко в душе догадывалась. Но на поверхности лежал страх. Это было не видео, не голограмма, не фокус… краски двигались – растение цвело. Оно даже испускало аромат.
И тогда Инис спряталась за привычную стену разумного мышления. Потому что просто не смогла сообразить, что еще делать.
– Я знаю себе цену. У меня нет ничего, что любят мужчины… особенно такие, как ты. Не нужно эффектов, картин и слов. Я и так сделаю, что ты захочешь. Всё, что захочешь. Не надо делать мне одолжений.
Голос подразумевал - да, самоуничижение, обычно я так не делаю. Но для тебя…
– Да нет же! – он вдруг рассердился, нахмурил брови. – О каком ты одолжении? Я…
– Я знаю, что я. Разве я многого прошу? Только не обижать меня неправдой. Хотя… прости. Ты, конечно, можешь говорить всё, что угодно. Я больше не стану тебя прерывать.
– Пошли! – он рассердился еще больше, крепко схватил Инис за руку, рывком дёргая на себя, раздался хлопок и… они оказались в другом месте.
Страх превратился в панику, сердце подскочило почти до горла, перекрывая поступление кислорода. Но Тан не замечал. Он осторожно подтолкнул её к зеркалу, перед которым они появились.
– Смотри.
В ушах набило ваты, заглушая звуки, но Инис послушно уставилась в серебряную поверхность. Чёрная простая рама поглощала блеск. Там, в зеркале, отражалась красавица с её чертами. Действительно, знакомые глаза, губы, нос, просто немного другие. Лицо безупречное. Статная, яркая, как воплощённая красота. Глаз не оторвать.
– Что?.. – губы отказались говорить.
– Оно показывает истинную суть человека. Это то, что я вижу, когда смотрю на тебя. Всегда видел. С самого начала. Ты прекрасна, Инис. Неужели ты думала, что я обманываю?
– Но как...
– она завертела головой, потом потрясла – происходящее не укладывалось в голове. Отражение послушно повторяло каждый её жест. Живые цветы… Картины из воздуха. Зеркало… - Инис судорожно огляделась, это, похоже, кладовка.
– Как мы тут оказались?!
Он вдруг сглотнул…
– Э…
– Как? – истерично вскрикнула она и покачнулась.
– Ты не должна была узнать так резко. Прости. С другой стороны, лучше узнавать всё сразу, помнишь, я говорил, и ты согласилась? Извини, что не предупредил, но теперь, когда ты согласилась принять меня и мой народ, я могу сказать правду. Мы немного сложнее, чем вы думаете. Не такие уж дикари. Например, как мы тут оказались? Это была телепортация. Но не переживай! Это совершенно безопасно! Иначе я бы точно окочурился, верно? – фыркнул он.