Красота
Шрифт:
– Ч-что?
– Я появлялся у тебя под дверью каждое утро именно так. И ягоды выращивал лично, я не врал. Я ещё могу так, – он развернул ладонь и на нем вспыхнул жёлтый огонек, который потух, оставив после себя сочную гладкую сливу. – Или так. – Огонек сменился живой голубой каплей, извивающейся спиралькой. – Или…
– Х-хватит.
– Инис.
Тан побледнел, но Инис отвела взгляд. Перед глазами стояли живые цветы и изображение прекрасной незнакомки в зеркале.
Телепортация.
Во рту стало кисло.
Материализация. Торт из воздуха.
И холодно, словно она оказалась в морозильной камере, которую включили на полную мощность.
Искренний вздох Нагрраза: «Я тоже хотел бы быть хомирисом». Трепетное отношение ко второй расе, на цыпочках вокруг одичавших ходят, всех любопытных отгоняют, как назойливых мух. Великодушная раса придикатов, которая не уничтожила расу соперников в естественном отборе, а наоборот, карточки на такси им выдаёт.
Ага, попробуй-ка уничтожь того, кто владеет такой мелочью как телепортация.
– Хочу к папе, - с трудом проговорила Инис.
– Подожди. Присядь, Инис.
Тан тянул её за руку, но она равнодушно выдернула свои пальцы.
– Отправь меня к папе.
– Ну, если ты уверена.
– Хочу к папе.
– Хорошо. – Он замялся.
– Будь в номере на рассвете, я приду за тобой. Ты запомнишь?
– Да. Да. Хочу… уйти отсюда. Немедленно.
Голова качалась, в глазах всё плыло. В прозвучавшей просьбе Инис было желание уйти не просто из дома, а из всего этого мира хомирисов.
Кукольные домики, белейшие зубы и ни одного дефекта на чистой коже. Полчища красавцев и красавиц, которые умеют делать себя сами. Чем они отличаются от людей её мира? Только всемогуществом.
Насколько они всесильны? Белоснежные клыки придикатов щерятся в усмешке. «Зачем хомирисам просить тебя об услуге? Они сами могут ВСЁ».
Инис моргнула и оказалась перед дверью в отцовский отсек. Голова накренилась, тяжёлая, полная тумана. Локоть крепко сжимала его рука.
– Инис… прости меня.
Он что-то говорил, голос был полон раскаяния, тревоги, но слова протекали мимо, ускользали. Серые стены сжимались и хотелось съёжиться и пропасть.
– Уходи.
– Я приду на рассвете! – упрямо сказал Тан. – В твой отсек. И больше не уйду.
Прикосновение к щеке - и Инис свободна – можно позвонить в дверь отца. Та медленно отворилась.
– Что с тобой? – раздался обеспокоенный, с трудом узнаваемый голос.
Этот вопрос в последующую вечность она слышала миллионы раз. Каждый раз, очнувшись, отойдя от очередной дозы лекарств, Инис открывала глаза, тупо пялилась в белый потолок и слышала этот вопрос.
Туман был густым, очень липким, влажным. Полным свербящего гула. Его прорывали только картины складывающейся головоломки и искаженные звуки чьи-то голосов.
– Что с ней происходит? – волновался отец. Вначале, когда она просто осела на пол, уставилась в потолок и ни на что не реагировала. И потом, до тех пор, пока её не забрали на корабль, чтобы поместить в медицинский отсек. Инис не сопротивлялась, просто наблюдала за окружающим туманом, за нелепицей, за невозможным. Ей казалось, она как букашка, которая вдруг выползла из норы, где провела всю жизнь и увидела, что вокруг огромный, бескрайний мир. И больше – за пределами планеты есть планетарные системы, галактики и там, дальше…
Она задыхалась.
– Бесконечность, - шептали губы, белизна сияла, заполнив всё вокруг, что-то происходило, отец и врачи суетились, но Инис знала - ничего из этого не имеет значения. Всё происходящее происходит только в твоей голове, только ты видишь изначальную белизну и бесконечность там, где другие не видят ничего.
– Так рождаются Боги, - сипела Инис, глаза не закрывались, они распухли, жутко болели и слезились, но продолжали видеть белизну.
От осознания не было спасения. Пропало ощущение времени и пространства, она словно растворялась в нём, но не могла раствориться до конца. Не могла исчезнуть.
Только после уколов наступал покой.
К ней заходило много людей в халатах, они задавали вопросы. Приходил отец, даже Орис появлялась, а Инис смотрела в потолок и бормотала:
– Смотри, какой у меня прямой нос. Красивый, правда? Я с-де-ла-ла его себе.
– У неё бред, - срывающимся голосом говорил отец.
– Боюсь, что так. Все признаки острого психического расстройства.
– Но отчего?
– Где она была перед тем, как вы её нашли?
– На празднике хомирисов.
– Может, там она приняла какие-то седативные средства?
– Я не знаю…
– Наши анализы ничего не выявили, ничего, нам известного, но сами понимаете… Вещества бывают разные.
– Придикаты ответили на запрос. Хомирисы не используют никаких средств, кроме известных нам.
– Ничего, мы найдём причину. Может, сильное потрясение?
– Я не знаю! Не знаю!
– Успокойтесь. Будем лечить.
А вокруг где-то в тумане, где-то в пустоте горел и трещал огромный костёр, просто громадный, который становился больше и больше, пока не охватил весь Скайтайсер. Пока не превратил его в гигантский полыхающий шар.
Потом шар взорвался и истончились, растаяли клубы огня. Инис толкнуло последним прощанием умершей планеты, которой в тот миг не стало. Агония соединилась с лицом, которое проявилось прямо на стене и вызвало слёзы.
– Увеличьте долю успокоительного, - говорил мужской голос и туман замирал не некоторое время, чтобы вернуться обратно.
Тогда Инис стал мерещиться Тан. И она кричала, кричала, потому что не могла говорить. Извивалась, пока её не прикручивали к кровати и не делали новый укол.