Крайне аппетитный шотландец
Шрифт:
А потом ещё и колготки. Плотные и черные, но не совсем скрывающие бледный кусочек кожи под ними. То видно, то не видно. Но на этот раз я определенно видел. Чувствовал. Стащил их с ее талии, чтобы трахнуть ее своей рукой.
Ласки пальцами сильно недооценены.
Глубоко вздохнув, я закрываю глаза и закидываю одну руку за голову, в то время как другая рука тянется к моему члену. «Вообще-то, я не думал, что буду в настроении для этого. Очевидно, я ошибался». Весь
Мы даже до спальни не добрались. По крайней мере, не в первый раз. Отражение ее жаждущих глаз отогнало все мысли о кровати. Мне необходимо было погрузиться в нее. Увидеть желание на ее лице, когда я скользну между ее бедер. Увидеть это в отражении. Я трахал ее и хотел это видеть. Видеть всю ее. Наблюдать, как она принимала всего меня, как от ее резкого дыхания запотевало зеркало, когда она издавала те невнятные звуки.
Она уже еле держалась на ногах, когда я кончил, стянув презерватив и обдав ее задницу горячими струями своей спермы. «Боже, какое у нее было лицо, когда она повернула голову и посмотрела через плечо». Даже не знаю, была ли она поражена или напугана. Хотя, судя по ее взгляду, это возбудило ее, ее губы раскрылись в беззвучном "О".
Видимо, впервые для нее, и определенно для меня. Не уверен, что именно на меня нашло, вот только в тот момент я хотел завладеть ею. Оставить свой след. Я хотел быть в ней - действительно жаждал оказаться в ней - а следующим моим страстным желанием было - украсить ее своей спермой.
Мои пальцы сжались вокруг головки члена, и я сделал глубокий вздох. Если такое возможно, то сейчас я становлюсь еще тверже, мои шары сжимаются от желания, каждый сантиметр моего тела горит и покалывает. Я извиваюсь на кровати, двигая бедрами вверх и мастурбируя. Я глажу свой член, сжимая его сильнее - один раз, второй - пока вспоминаю, как потом мы рухнули на позабытую кровать. Как она стонала, выгибала спину, желая моих прикосновений, когда я снова погружался в нее. Как трахал ее рот своим языком, подавляя ее страстные стоны, пока раз за разом вколачивался в ее тугую киску.
Сейчас моя рука работает усерднее, меня больше не удовлетворяют легкие прикосновения, за исключением большого пальца, который поглаживает чувствительную головку моего члена, размазывая выступившие соки моего желания. Мое сердце бешено колотится, когда я представляю, что буду чувствовать, погрузив в ее рот кое-что другое вместо своего языка...эти губы, обхватывающие меня до самого основания...ее голова, двигающаяся вверх-вниз...ее рука, ласкающая мой член...ее язык, порхающий по моему стволу... В своем воображении я крепко держу ее за волосы, направляя ее горячий, влажный рот. Я энергично трахаю ее рот, слушая ее отчаянные стоны, когда...
«Бл*ть!» Жар охватывает мой ствол, и я кончаю, покрыв спермой свои живот и грудь.
Я тяжело дышу, мое тело напряжено, взгляд направлен
Вот тебе и плохое настроение этим утром.
«Мне интересно, работает ли тот салон-парикмахерская в воскресенье? А конкретнее, согласится ли она на еще один раунд?»
Глава пятнадцатая.
Фин.
— Кто-то спал не в своей кроватке, — приветствует меня голос Наташи, когда я открываю дверь в квартиру. — Что случилось с твоими колготками?
Я смотрю вниз, на свои голые, замерзшие ноги, затем бросаю быстрый взгляд на Айви, свернувшуюся, как кошка, на диване. Ладно, как мультяшная кошка, учитывая, что она выглядит почти такой же зеленой, как и подушка, подложенная ей под голову.
— Я...с ними произошел небольшой несчастный случай.
— А, теперь это так называется? — поддразнивает меня Нэт, улыбаясь от уха до уха. Она усаживается в старое кресло в стиле модерн, на самом деле, как отец, ожидающий возвращения своей блудной дочери. Хотя, думаю, вряд ли он стал бы улыбаться, но откуда мне знать. У меня никогда не было отца, который не ложился спать, ожидая меня. — Не могу дождаться возможности напомнить вам обеим об этом, — торжествует она. — Как прошла прогулка позора? Встретила кого-нибудь из наших знакомых?
Возможно, мне стоило рассердиться? Испытать стыд? Странно, но я не чувствую ни того, ни другого.
— Не злорадствуй так громко, — стонет Айви. — Ты вызываешь у меня тошноту.
— Тебе нужно опохмелиться. Я уже говорила, клин клином вышибают.
— Только после вчерашнего клина я чувствую, будто на мне пахали, а потом еще и трактором переехали.
— Не преувеличивай. Тебе просто надо чаще выпивать, — отвечает Нэт. — Тренировать стойкость.
— Не нужна мне стойкость. Я должна знать свою норму. Я...я взрослый человек, ради Бога!
— Что это за взрослый, если он не умеет пить? — усмехается Нэт.
— Ну, войди уже, — говорит Айви, вытягивая вперед бледную руку, и слабо машет ею.
Я понимаю, что все еще держусь за ручку двери. Я не ожидала, что они уже не спят — на улице все еще темно. Ни один нормальный человек не будет вставать в такую рань утром в воскресенье, но, думаю, эту парочку нельзя отнести к нормальным. Боже, я так устала. Такое чувство, словно я вообще глаз не сомкнула. По мимо того, что большую часть прошлой ночи меня трахали почти до бесчувствия, потом, лежа без сна и ожидая, когда Рори уснет, я была уверена в трех вещах.
Первое: я уйду до того, как он проснется, чтобы избежать неотвратимой неловкости утренней встречи, учитывая, что он пробудет в деревне всего несколько дней.
Второе: мне надо прошмыгнуть по улицам деревни до того, как зазвонят церковные колокола, возвещающие о начале воскресной службы. Ни за что на свете после ночного загула я не хотела бы встретить того, кто направлялся на исповедь к Всевышнему.
Третье: я заберусь в кровать до того, как Айви проснется, таким образом избежав необходимости давать объяснение о моих голых ногах наряду с подозрительными пятнами на моей юбке за четыреста долларов. После этого, я полагала, что она будет слишком раздражена, чтобы разговаривать со мной остаток дня.