Крайне аппетитный шотландец
Шрифт:
— Да, именно, — говорит она. — Прости за мое поведение прошлым вечером.
Все еще без слов, не говоря уже о возникших подозрениях, я решаю вообще ничего не отвечать. Отсутствие комментариев в равной степени не подтверждает и не отрицает какие-либо проступки.
— Я понимаю, что это твоя жизнь, и ты лучше знаешь, что тебе нужно.
ОГО! Может мне стоит проверить слух?
— Ты собираешься что-нибудь ответить?
— Ты все еще пьяная? — поэтому она, должно быть, говорит такие вещи.
—
— Не знаю, о чем я думала, — бормочет Айви. Я не уверена, что она имеет в виду: злоупотребление алкоголем или ее реакцию. Она тянет за кисточки вязанное крючком покрывало, укрывающее ее ноги. — Мы...мы провели большую часть ночи, разговаривая, Нэт и я. Она хороший слушатель. Это не говорит о том, что ты — плохой, — быстро добавляет она. — Но ты с головой ушла в свои собственные проблемы.
— Так, значит дело не только во мне?
Хотя она не поднимает взгляда от покрывала, которое пытается распустить, ее губы приподнимаются с одной стороны, когда она быстро пожимает плечами. В последние дни уклончивость, кажется, стала ее коньком.
— Знаешь, ты ведь можешь со мной поговорить. — Я протягиваю руку и накрываю ее руку своей. — И со мной все будет хорошо. Думаю, прошлой ночью я просто немного вышла из себя.
— Поговорю, — отвечает она, глядя на меня. — Скоро. Но скажи мне одну вещь. Почему ты оставалась с ним?
На мгновение я думаю, что она имеет в виду прошлую ночь и Рори, но ее взгляд все мне объясняет.
— Я...сама бы хотела знать. — Вздыхаю я и начинаю кусать губу изнутри, боясь дальнейшего ответа.
— Это не из-за денег или стиля жизни. — Это не вопрос, и я ей благодарна за это, но все равно качаю головой.
— Брак, — шепчу я. — Мне казалось, что у нас это всерьез и надолго. Любовь. Верность. Все это.
— Ты не смотрела статистику? — спрашивает она, слегка улыбаясь.
— Я устала быть одной их них.
— Жаль, что ты не доверилась мне, — отвечает Айви, ее голос стал увереннее сейчас. — Не могу себе представить, через что ты прошла, а потом, вчерашним утром...
Я сжимаю ее руку.
— Давай не будем ворошить прошлое, пожалуйста. Я все еще перевариваю то, что узнала, думаю, в связи с этим... — поморщившись, продолжаю. — Прошлая ночь стала моментом разврата. — Моментом безумства, наполненного похотью, доказательством которого являются синяки на моих бедрах и неисчезающее ощущение его рук на моей коже.
— Ты вправе получить немного удовольствия.
— Эй! Никаких разговоров о шарах или других достоинствах, пока я не вернусь в комнату, — раздается крик из кухни. — Если бы не я, ты вообще не увидела бы его шаров, потому что отправилась бы в какой-нибудь задрипанный бар. Один из тех, где полно старичков!
— В любом случае, — Айви разворачивает мою руку, переплетая наши пальцы. — Не думаю, что у тебя было временное помешательство, когда ты отправилась домой к тому красавчику. Тебе просто было больно. — Я открываю рот, чтобы возразить, чтобы сказать ей, что я, в основном,
Не-а, больше похоже на то, я почти ничего не контролировала. Особенно, когда он прижимал меня к зеркалу в коридоре, трахая меня сзади.
— И ставки были невысокими — тебе не причинили вреда.
Я и правда не знаю, что сказать. Очевидно, она и доктор Наташа, ПД, как псевдо доктор, наводили в моей жизни порядок, в то время как я всю ночь трахалась до одурения. И, кажется, сейчас они поют одну и ту же песню, только не совсем слажено.
Месть, похоже, стало ключевым словом недели; сначала Рори, а теперь и Айви. Но я не настолько ослеплена гневом, чтобы полагать, что случайная интрижка на одну ночь решит все проблемы. Это был момент безумства, последовавший за моментом просветления, потому что теперь я отказываюсь нести ответственность за смерть Маркуса. Этот человек лишил меня многого. Денег, сердца и силы духа. Он не заслуживает моей вины; он первым предал меня.
И кажется, делал это часто.
— Не причинили? — голос Айви резко возвращает меня обратно.
— Что?
— Вреда? — она начинает всматриваться в мое лицо — осматривает руки и ноги.
— Спорим, не больше, чем она просила, — говорит Наташа, возвращаясь из кухни и пытаясь удержать нагруженный чайный поднос. — Вот, — произносит она, ставя его на кофейный столик. — Слабозаваренный чай и простое печенье для немощных и ленивых. — Она передает Айви дымящую кружку и одну простую печеньку, парочка обменивается странным взглядом. Я не успеваю обдумать это, как Наташа протягивает мне кружку с чем-то, похожим на бледно-зеленую воду.
— Что это? — спрашиваю я, и, прищурившись, смотрю на содержимое кружки.
— Зеленый чай. Тебе полезно, — говорит она, ободряюще кивая. — В шкафчиках Айви полно всякой всячины.
— И? — потому что тут должна быть ключевая фраза.
— В нем много антиоксидантов, которые, как все мы должны знать, борются с воздействием свободных радикалов, полезны для твоего тела и кармически компенсируют последствия случайного перепиха.
— Полезно знать, — говорю я, пряча улыбку за ароматно дымящейся кружкой.
— И после того количества белка, что ты получила прошлой ночью, я подумала, что тебе необходим сахар, чтобы все это сбалансировать, — продолжает она, открывая небольшую тарелку.
— Белок? — спрашиваю я, понимая, что она протягивает мне сэндвич. Я отодвигаю уголок хлеба. Арахисовое масло и конфитюр.
— Нет! Только не это, — прерывает Айви, взмахивая рукой в жесте, похожем на прием карате. — Даже не думай. Меня все еще подташнивает, и я чувствую запах отсюда. Убери это, ради Бога!