Крайне аппетитный шотландец
Шрифт:
Его не волновало, что это была ее затея, что это она пристала ко мне. Его даже не впечатлило, как я замял любое возможное дело о сексуальном домогательстве.
"Настоящим я торжественно заявляю, что я, по своей воле, собираюсь нагнуться над столом Рори Тремейна", гласила записка, написанная почерком Анны. "В настоящее время я нахожусь в здравом уме, но должным образом отмечаю, что, если он не трахнет меня в ближайшее время, возможно сойду с ума. Короче говоря, у него есть мое разрешение хорошенько меня оттрахать. Я пишу это без принуждения, в полуобнаженном виде и будучи чертовски возбужденной.
Постскриптум,
Он не разговаривал со мной в течение трех дней после того, как прочитал эту записку, как будто считал, что я ее диктовал.
Я понимаю, что в телефоне воцарилось молчание, поэтому отодвигаю его от уха, чтобы снова проверить сигнал. Чертова деревня.
— Тво...твои льстивые речи не сработают, — заикаясь, отвечает она. Ее голос становится громче с каждым произнесенным словом. — Знаешь ли, некоторые люди преданны, хотя уверена, тебе это понятие незнакомо, но некоторых людей не купить несколькими неопределенными обещаниями...— ее тирада внезапно прерывается. — Да, ладно, — добавляет она, ее тон становится резким, возвращаясь к профессионально деловому.
Я практически вижу, как она стоит в кабинете, поправляя блузку, пока высказывает свое мнение. Ничего сложного, учитывая, что не так давно я видел, как она делала именно это. Мои мысли возвращаются к ее ладоням, разглаживающим светлую, практически прозрачную ткань, скрывающую ее тело. И к тому, как она заправила ту блузку за пояс юбки, прежде чем расправила темный материал юбки, скрывая из виду свою выбритую киску, а затем и стройные загорелые бедра.
Я качаю головой, чтобы избавиться от воспоминаний. Секс в офисе — это здорово, но секс в собственном офисе не лишен своих недостатков.
— К тому же, я связывалась с агентом ранее днем, но они не склонны выгонять семью, которая арендовала дом, через два дня после приезда…как странно.
— Но это мой дом. — Ладно, сейчас он принадлежит компании. — Как это возможно, что я не могу переночевать на территории своей собственности?
— Ой, даже не знаю. Может, все дело в контрактах и обязанностях, налагаемых законом. Может, тебе стоит самому связаться с агентом. Кажется, ты думаешь, что можешь уговорить девушку на что угодно.
— Насколько я помню, всё было с точностью наоборот.
Как обычно, она отказывается признавать свое участие. — И сейчас уже поздно. Меня даже не должно быть в офисе и...и у меня свидание, так что иди ты на...найди кого-нибудь другого, с кем переспать. — И на этом разговор окончательно прерывается.
— Чертова гадина, твою мать!
Я бью кулаком по рулю, швырнув телефон на пассажирское сиденье. По крайней мере я успел сделать скриншот расписания пересечения перешейка до того, как потерял чертов сигнал, тем более, что мне необходимо встретиться с управляющим объекта сегодня. И возможно взглянуть на сады. Пребывая в расстройстве, я провожу обеими руками по волосам, и в этот момент телефон издает сигнал о полученном сообщении от Анны.
«Мне сказали, что коттеджи, примыкающие к главному дому, пригодны для жилья, жилье для бывших служащих, я полагаю».
Я о них совсем забыл. Одному богу известно, в каком они состоянии, но, кажется, именно там мне придется остановиться на ночь. Это все же лучше, чем какой-нибудь грязный мотель или туристический домик, и уж точно лучше, чем колесить всю ночь по сельской местности.
Думаю, отсутствие местного жилья для временного проживания должно хорошо сказаться на бизнесе. Хотя, Дом Тремейнов будет ориентирован на элитных клиентов. Одно можно сказать точно, чем быстрее установят вертолетную площадку, тем будет лучше для всех.
Когда я выезжаю на посеревшую от влаги дорогу, прилив еще не начался. Я все ещё держу телефон в руке, когда он оповещает о новом сообщении от этой комедиантки.
«Наслаждайся трущобами».
Я
Я пересекаю перешеек за несколько минут, еще, наверное, минут десять у меня уходит на петляющие сельские дороги, чтобы добраться до дома. Из всех объектов недвижимости, что я видел, из тех, что мы приобрели или в процессе приобретения, этот мой самый любимый, хотя, возможно, этого не должно быть. Особенно, учитывая тот факт, что он и так уже должен быть моим. Это особняк в георгианском стиле, построенный с учетом пропорций и симметрии. И, как это было модно почти двести лет назад, он построен из песчаника, добытого из соседнего карьера. В центре круговой подъездной дорожки располагается покрытый мхом фонтан, и можно практически представить, как конные экипажи останавливались перед ним. Около дюжины ступенек ведут к портику и массивным дверям из шотландского дуба, поверхность которых приобрела налет и потемнела от времени.
Легкой походкой я поднимаюсь по обшарпанным ступенькам, старые петли издают скрип, когда я открываю двери. Место выглядит...другим. Более чистым, безусловно, но не совсем обитаемым. Это уже не то роскошное, но скучное место, куда моя мама привозила меня каждое лето с тех пор, как мне исполнилось двенадцать. Но еще и не потрясающее укрытие от внешнего мира, которым оно станет. Работы начались в зоне регистрации постояльцев, и бар также начал приобретать форму, по крайней мере пока Бет не закатила истерику. Сегодня здесь меньше бардака, и даже будучи наполовину законченным, не требуется богатого воображения, чтобы представить, как все здесь будет выглядеть в конечном итоге. Как на выходные дни номера в доме, расположенном над песчаным пляжем, будут зарезервированы для проведения гедонических вечеринок с шампанским. И подобного отеля вы нигде больше не встретите. Конечно, это не тропический пляж, где всегда светит солнце, а напитки украшены кусочками фруктов и соломенными зонтиками. Это пляж, где, в зависимости от погоды, цвет океана меняется от темно-синего до штормового серого, где вы можете наблюдать за грозовыми облаками, надвигающимися словно гончие ада, прежде чем они погонят вас грозовым ливнем через песчаные дюны.
Я не славлюсь любовью к поэзии, но есть что-то такое в этом месте, что являет собой одновременно спокойствие и хаос в течение одного дня.
Я могу уловить запах океана, и это почти заставляет меня думать, что я могу его увидеть. Поэтому, полагаясь на свое обоняние, я продвигаюсь дальше по коридору через устаревшие помещения кухни на задний двор. Отсюда я могу увидеть пляж вдалеке и одинокую фигуру, стоящую на песчаном берегу. Женщина. На пляже никого не должно быть — это частная собственность, и попасть туда можно только через дом — но не это привлекает меня подойти ближе. Нет. Фантастическая пара ног влечет меня. Вам должны нравиться легинсы, в определенных обстоятельствах, — в данных обстоятельствах — покрывающие самую милую попку, которую я видел в последнее время. Ветер, дующий с Северного моря, может быть ужасно холодным летом, не говоря уже об этом времени года, и все же она одета всего лишь в футболку. Я замечаю, как она отводит руку назад, будто что-то бросает в воду, и почти так же быстро ее рука опускается вдоль тела.
Когда она поворачивается, светлые пряди падают на румяные щеки, а ее глаза такие же голубые, как и пара резиновых сапог, скрывающих ее ноги до икры. Глаза...и тут меня озаряет...которые мне знакомы. Голубые и сияющие сейчас, хотя в прошлый раз, когда я смотрел в них, они сверкали по другой причине. Как говорят многие, я не трахаю одну и ту же женщину дважды — не без веской на то причины. И, скажем так, в данном случае, я согласен на повторение. Черт, и не раз.
Что ж, привет, американская роза.