Кредит на смерть
Шрифт:
Сергей Живцов, прихрамывая, расхаживал перед своими хмурыми сотрудниками, сидевшими в актовом зала. Настроение у его бойцов было, мягко говоря, пессимистическим. Никто не смотрел ему в глаза. Даже Горелый делал вид, что очень сосредоточен на сигарете, тлеющей между пальцев.
– Итак, граждане алкоголики, тунеядцы, кто хочет поработать? – спросил он с наигранным весельем, желая хоть как-то поднять боевой дух парней.
Ответом ему была гробовая тишина.
Тогда Живцов сразу, без вступления перешел к делу:
– Завтра возобновляем работу по должникам. Теперь, думаю, сбоев быть не должно.
– А как мы будем работать, если вокруг полно ментов? – спросил Калиша, хотя пахать ему приходилось меньше всех.
Теперь он вместо Кота исполнял обязанности водителя и в основном отсиживался в тачке, пока остальные шли грудью на амбразуру.
Живцов хотел было указать Калише его место, однако решил обойтись без конфликта и просто ответил на вопрос:
– Менты помогут в нашей работе. Я договорился с омоновцами. За небольшую плату они прикроют нас и деревенских малость усмирят.
– Омоновцы это хорошо, – пробасил Торпеда, оживляясь.
– Как же они согласились, когда вокруг такая свистопляска? – спросил Калиша.
– А почему нет? – Живцов изобразил непонимание. – У нас все в рамках закона и бумаги необходимые есть.
– Нам бы еще подлечиться неплохо сначала, – заметил Калиша. – Пару дней хотя бы. А то Кот свинтил сейчас в больничку и в ус не дует, а мы здесь
– Захлопни пасть, – мягко велел ему Живцов. – Если хочешь в больничку, то я могу тебе мигом это устроить.
Торпеда, равнодушный к их спору, включил старый телевизор, стоявший на сцене, желая узнать новости с чемпионата по футболу. Вместо этого он натолкнулся на репортаж из Голоштанного, в котором молодая журналистка рассказывала о пенсионерах, задолжавших банку многие миллионы.
– Оставь это, – потребовал Живцов, когда Торпеда вознамерился переключить канал.
Амбал вздохнул, отдал пульт и отошел. Живцов напряженно слушал репортершу. Она выставляла их монстрами, а жителей деревни – просто великомучениками. В довершение девчонка намекнула, что прокуратуре неплохо бы разобраться с тем, как были оформлены многомиллионные кредиты и все ли чисто с бумагами.
– Твою же мать! – выкрикнул Живцов и схватился за сотовый.
Владелец агентства «Пилигрим» обещал, что будет держать прессу под контролем, однако налицо утечка информации. Еще немного, и разразится скандал, а там и до прокуратуры недалеко.
Набрав номер, он дождался ответа, вежливо поздоровался и изложил собеседнику все свои тревоги.
– Больше репортажей не будет, – сухо пообещал тот. – Работай.
– Ага, как же! – крикнул Живцов и услышал в ответ гудки. – Твою же мать!..Глава 8
Они споро шагали по лесу, и Конопаткин прямо на ходу излагал свои соображения, показывая помощнику карту. Сержант шел мрачный, словно туча. План участкового ему не нравился. Особенно момент, связанный с тем, что они должны были разделиться и окружить противника. Что за идиотизм? Как можно вдвоем обложить кучу народа? Ладно гражданские, но Иван Григорьев ведь может и не посмотреть на то, что они представители власти.
Даже в глубоком детстве, насмотревшись фильмов, маленький Леша Царев никогда не мечтал о подобном героизме. Этот простой парень хотел всего-навсего стать крутым бандитом и владеть казино. Однако времена изменились, с карьерой мафиози не вышло, и он подался в милицию.
– Там два выхода из Лосиной балки. Я перекрою дальний, а ты – ближний, – с энтузиазмом вещал участковый, не замечая недовольства подчиненного. – Связь будем держать по рации. Думаю, Иван после встречи двинет в дальний конец. Там я его и встречу, а ты, если что, подстрахуешь. Впереди гора, видишь? – Он указал рукой. – Идеальный наблюдательный пункт. Лезь выше, иначе обзор закроют деревья на склоне. В самой балке лес сейчас почти повырубили, так что там открытое место. Ваня опростоволосился, назначив встречу в тех местах. Наверное, он не знает про наших героев-лесорубов. Так, все, разделяемся! Бинокль есть?
Царев с кислой миной показал оптический прибор.
– Тогда все, до связи, – приказал участковый и нырнул в кусты справа.
Царев про себя решил, что его начальник, наверное, в детстве в войнушку не наигрался, раз ведет себя подобным образом, затем вздохнул и полез на гору. На середине подъема сержант заметил удобную расщелину, перекрытую сверху каменной плитой, и решил устроиться там. Трещина как раз выходила на другую сторону горы. Мало ли что говорил Конопаткин. Пускай сам лезет на самую вершину, а ему и так острых ощущений хватает.
Устроившись на камнях, сержант достал бинокль, обозрел окрестности и не заметил ничего примечательного. Внизу раскинулась небольшая зеленая долина с пологим вогнутым дном и крутыми склонами, заросшими кустарником и кривыми елями. Километра два в длину, метров двести в ширину и десять глубиной. Еще немного, и Лосиная балка превратится в обычный овраг. Склоны поползут, и весной по открытому дну талые воды будут смывать дерн в реку. Лет десять назад, еще детьми, они играли здесь. Тогда это было красивое место с могучими высокими деревьями, зарослями лесного ореха и калины, а теперь остались одни пеньки.
Царев посмотрел вдаль, потом вниз, отнял от глаз бинокль, достал сотовый и решил поиграть немного в тетрис, пока суд да дело… Только расслабиться ему не удалось. От подножия горы донесся подозрительный шорох. Сержант насторожился. Первой его мыслью было, что участковый что-то забыл и вернулся. Он уже собирался подать голос, но потом подумал, что это может быть и Григорьев.
«Лучше затихнуть, выяснить, кто это, а потом уже разевать рот», – решил Алексей и аккуратно убрал телефон в нагрудный карман.
Мягкие осторожные шаги приближались. Какой-то человек взбирался на склон. На секунду он показался в проеме расщелины и полез выше. Этот тип не заметил помощника участкового, затаившегося между камней. Заходящее солнце светило ему в спину. А вот Царев хорошо разглядел незнакомца и понял, что зря послушался Конопаткина.
От человека в мохнатом камуфляже, с измазанным лицом и снайперской винтовкой в руках, который шуршал сверху по камням, так и веяло смертью. Судя по росту и комплекции, это был не Григорьев, но какая разница! Хрен редьки не слаще.
Сержант сидел очень тихо. Он знал, что если шелохнется, то этот тип обязательно услышит и пришьет его. Оставалось только ждать. У него семья, ребенок. Ему нельзя так рисковать.
Потом он подумал про участкового. Вдруг снайпер и его снимет? Григорьев-то ладно, хрен с ним. Сам нарвался. А вот смерть Конопаткина ляжет на совесть его помощника. Но что он может сделать? С «ПМ» против профессионального убийцы – это не вариант. Киллер положит его, как котенка. Вызвать помощь и наплевать на то, что потом скажет участковый?
Царев посмотрел на рацию…
– Одни пеньки остались, – заметил Иван, когда они вышли к балке.
Он огляделся по сторонам и в очередной раз понял, что дал маху. Прежде чем назначать встречу, надо всегда предварительно изучать местность. Таков закон. Иван свято верил, что знает в родных местах каждую кочку, и пренебрег этим правилом. Однако пришли иные времена. Вместе с ними менялись люди и вообще все вокруг. Пусть это и грустно, но против очевидности не попрешь.
– Да, место, прямо скажем, не очень. – Перевязкин покачал головой, пряча лицо под маской из черного платка. – Мой фейс им не обязательно видеть.
Иван передернул затвор автомата, досылая патрон, проверил пистолет в кобуре на поясе и поправил наушник беспроводной гарнитуры.
Февраль, наблюдавший за этими приготовлениями, опасливо спросил:
– А мне обязательно с вами идти? Я ведь могу и тут подождать. Отвечаю, не сбегу. Век воли не видать!
– Идти обязательно. – Иван угрожающе повел стволом автомата. – Давай, двигай вперед!
Они стали спускаться. На телефон Перевязкина пришло сообщение, что телевизионщики уже на месте.
Сержант поднял глаза, посмотрел вдаль и бросил командиру:
– Вон они, видишь?
Примерно в километре от них посреди долины стояли пять человек.
Иван глянул в бинокль и подтвердил:
– Да, точно они. Наши соседи, незнакомая девка и пара парней, как отец говорил. Двигаемся в темпе.
– В каком, на хрен, темпе?! – разозлился Февраль. – У меня нога сломана.
– Всего лишь трещина, – поправил его Перевязкин. – Я сам видел, как ты бегаешь, поэтому не гони. Или у тебя действительно будет сломана нога, а то и две сразу.
– Крутой, да? – зло пробормотал себе под нос Февраль, стиснув зубы.
– Что ты сказал? – с вызовом спросил Перевязкин. – Я не расслышал.
– Ничего, – отозвался старый вор, спрятав в себе ненависть.
Если бы только у него был пистолет, то он положил бы этих сосунков на раз! Вот гниды! В душе у него все кипело, там словно черти смолу варили. Едва сдерживая себя, Февраль послушно заковылял вперед, тихо матерясь и проклиная судьбу.
Иван двинулся за ним и приказал сержанту на всякий случай остаться в кустах для прикрытия. Перевязкин так и сделал. Наступил момент, когда приказы не обсуждались. Напарники действовали как единое целое.
Выбравшись из зарослей на открытое пространство, Иван почувствовал себя очень неуютно. Возникло ощущение, что за ним наблюдают. Гости оставались на месте. Еще издалека Иван разглядел камеру, установленную на штативе. В руках девушки сверкнуло зеркальце. Она подкрашивала губы. Грибов и Евстропов стояли в сторонке, курили и наблюдали за действиями парней, которые настраивали аппаратуру.
Иван крепче стиснул автомат. Его внимание привлекла гора на противоположной стороне балки. Удачное место для ведения огня. Надо было отправить туда Перевязкина, чтобы проверил место.
Иван нажал кнопку вызова на телефоне.
– Что? – отозвался Антон едва слышно.
Было похоже, что он говорит шепотом.
– Северо-восток тридцать градусов, гора. Проверь ее, – приказал Григорьев.
– Не могу, засек движение на западе, – ответил Перевязкин. – Вроде бы один человек.
– Действуй по обстановке, – пробормотал Иван и почувствовал, как по коже побежали мурашки.
Неужели опять засада? Если противник до сих пор не обозначил себя, то он ожидает чего-то либо просто ведет наблюдение. Если это снайпер, то он, очевидно, ищет Перевязкина. По нему киллер отработает в первую очередь, так как сержант засел в зеленке и достать его труднее. Они же все на открытой местности – легкие мишени.
Иван продолжал идти вперед. Поворачивать было уже поздно.
– Здравствуйте, – сказала девушка-репортер, глянув на него глубокими зелеными глазами с поволокой.
Иван даже немного растерялся, но быстро собрался и ответил сухо:
– Здравствуйте. – Он подтянул к себе вора, закованного в наручники, и пояснил: – Вот этот тип сейчас даст вам очень интересное интервью.
Февраль молчал, насупившись. Девушка дала знак оператору. Тот велел им передвинуться в кадр. Иван толкнул вора и отметил про себя, что тележурналистка не так молода, как ему показалось сначала. Она просто очень хорошо выглядит. Реальный возраст где-то в районе тридцати. Невысокая, стройная, темноволосая.
– Ирина, – представилась она, одарив Ивана очередным взглядом, заставившим дрогнуть его сердце. – Это Борис, наш оператор. Макс – мой помощник. Еще он отвечает за звук.
Журналистка говорила и улыбалась. Иван, завороженный ее глазами, почти ничего не слышал. В других обстоятельствах он немедленно затащил бы красавицу в ресторан или еще куда-нибудь, но в данный момент следовало сосредоточиться на деле и не забывать про снайпера. Опасность грозила всем. Грибов и Евстропов так и не подошли к ним, лишь робко поздоровались издалека кивками. Видно, что соседи боялись Ивана.
Парень в футболке, которого Ирина назвала Максом, подал ей микрофон и бросил:
– Все, работаем, трехсекундная готовность.
– А что мне говорить? – испуганно спросил Февраль, таращась на камеру.
– Расскажешь все как было. Понял меня? – процедил Иван сквозь зубы.
Ирина придвинулась к ним с микрофоном и по знаку оператора заговорила:
– Здравствуйте, уважаемые телезрители. Это Ирина Грибова с репортажем из российской глубинки. Речь пойдет о трагических событиях, разворачивающихся в селе Голоштанном, о противостоянии местных жителей с представителями банка «Народный» и силами правопорядка. Передо мной главные действующие лица этой детективной истории. Их обвиняют во всех грехах, но давайте разберемся, так ли это на самом деле. Представьтесь, пожалуйста, нашим телезрителям!
Она повернулась к ним и запнулась. Ее взгляд был прикован к лицу Ивана. Он увидел, как расширяются от изумления глаза журналистки, мгновенно все понял и дернулся в сторону. Пуля снайпера пробила ему ухо. Затем красная точка лазерного прицела метнулась к Февралю. Иван не успел ничего сделать. Голова вора буквально взорвалась.
В прыжке Иван свалил журналистку, и они, обнявшись, закатились за пенек. Оператор развернулся, схватил камеру, и она спасла ему жизнь, приняв следующую пулю на себя. Через две секунды уже все лежали на земле. Иван посмотрел в полные ужаса глаза журналистки и подумал, что на этот раз им не уйти. Одна надежда была на Перевязкина. Если, конечно, тот уцелел и сможет добраться до снайпера!Время тянулось бесконечно. Судя по всему, снайпер наверху разговаривал по сотовому.
Алексей Царев отчетливо слышал его голос:
– Я на месте. Целей больше, чем мы планировали. Что делать с остальными? Это дополнительная оплата… Хорошо, договорились. – Вслед за этим послышался лязг затвора винтовки.
Алексей не находил себе места. Он обязан был что-то предпринять. Уровни страха и адреналина в крови зашкаливали, уходили за предельные отметки. Пот крупными каплями побежал по лицу сержанта. Он очень аккуратно достал из кобуры табельный «ПМ» и с сожалением подумал о том, что сдавал зачеты по стрельбе за коньяк. Надо было учиться поражать мишени, а не поляны накрывать. А в человека он вообще ни разу не стрелял. Случалось, доставал оружие, чтобы продемонстрировать его, но не применял.
Царев медленно поднялся и сделал шаг к выходу из расщелины. Под ногами чуть зашуршало, и он едва не получил от этого сердечный приступ. Второй и третий шаг дались ему еще труднее, точно его силой вели на эшафот. Ноги словно налились свинцом и не слушались.
Наконец он оказался у выхода. Сержанту предстояло карабкаться наверх или обойти вершину по узкому растрескавшемуся карнизу, образованному скальным выступом. Оба варианта показались ему невыполнимыми. Ноги дрожали. При таком раскладе он обязательно сорвется.
Вдруг один за другим послышались сухие хлопки. Царев в отчаянии передернул затвор и рванулся наверх по круче. Здравых мыслей в голове не осталось. Их словно ветром сдуло. Только звенящая тишина. Вот он, момент истины. Даже страх куда-то исчез.
Неожиданно его рация ожила и исторгла крик участкового:
– Эй, здесь стрельба! Прием!
От испуга Царев потерял равновесие и соскользнул назад к расщелине, ободрав о камни лицо. Рация, предавшая его, треща, полетела куда-то вниз. Каким-то чудом Алексей удержал в руках пистолет. Его всего трясло как в лихорадке.
Сжимая обеими руками пистолет, он спрятался в расщелине. Наступила тишина. Снайпер не проявлял никаких признаков жизни. От этого становилось еще страшнее. Что может быть хуже, чем неизвестность?
Алексей вздрогнул, услышав наверху непонятный слабый шорох. Затем вновь воцарилась тишина. Пистолет в его руках дрожал на уровне лица. Снова что-то зашумело, и несколько крошечных камешков слетели вниз. Царев чуть не выстрелил от невыносимого напряжения.
Потом все произошло очень быстро. Алексей даже не успел сообразить, что это было. Сверху вниз через проем по тонкой веревке бесшумно проскочила темная масса. Противник приземлился на согнутые ноги и разрядил ему в грудь почти всю обойму. Падая, Алексей машинально нажал на спусковой крючок. Он даже не целился. С двух метров промахнуться было довольно сложно. Куда-нибудь да попадешь.
Сержанту очень повезло. Рука с пистолетом опустилась под таким углом, что пуля угодила снайперу точно в лоб. Киллер с удивлением, застывшим в расширенных глазах, откинулся назад, выронил пистолет и повис на веревке. Алексей рухнул спиной на камни, попробовал вздохнуть, не смог и потерял сознание.