Кредиторы гильотины
Шрифт:
– Итак, она придет? – спросил Винсент.
– Да, она твердо решила.
– Впрочем, – прибавил Винсент, – так будет гораздо лучше. Она действительно поверит своему несчастью. А вас, доктор, я попрошу остаться с нами, чтобы оказать ей помощь в случае необходимости.
– Я к вашим услугам, – отвечал Жобер.
Час спустя священник был около гроба и читал молитвы.
Липо сидел в столовой и писал пригласительные письма на похороны.
Жобер и двое братьев, мрачные, как и положено, ходили туда-сюда по комнате, когда старая Франсуаза услышала звонок и впустила Маргариту, обезумевшую от горя.
– Франсуаза, веди меня к нему, – сказала молодая женщина.
Старая служанка, вся в слезах, подвела ее к гробу.
Увидев черный покров, священника, молящегося при зажженных свечах, вдова громко вскрикнула и упала на колени.
– Я хочу посмотреть на его лицо, обнять его, – говорила она.
Услышав ее голос, братья и доктор сразу же вышли.
– Боже мой, Боже мой, – говорила она раздирающим душу голосом. – Неужели я не увижу тебя, мой Андре! Я так тебя люблю – и я причина твоей смерти! О, Боже мой!
И бросившись на покров, закрывавший гроб, она прижалась к нему лицом, а потом покрыла его поцелуями.
Это было печальное зрелище.
В комнате царил полумрак, и в колеблющемся свете восковых свечей группа, состоящая из священника, доктора, братьев и старой Франсуазы, представляла собой мрачную картину.
Любопытно было наблюдать за выражением лиц братьев. Они были хмурыми по обязанности, а не от горя.
Они заставляли страдать несчастную сестру для того, чтобы спасти ее; они совершали зло ради добра, зная, что их сестра будет жить для ребенка, нося уважаемое имя. Но если она узнает, что ее ребенок – сын негодяя, убившего ее отца, то она не переживет этого.
Молодая женщина стояла и глядела на гроб, надеясь, что он раскроется, ее возлюбленный выйдет из него, и она услышит его голос, говорящий: «Поцелуй меня, Маргарита!»
Но все было тихо, и никто не шевелился.
– Так это правда – он умер? – вскричала она. – Умер! Но это невозможно! Разве это справедливо – убивать сыновей, убив отца!.. Андре! Андре! Это ужасно!
Она поднялась, хотела обнять гроб – и упала без чувств. Братья подняли ее, Жобер кинулся приводить ее в чувство.
Маргарита пришла в себя в спальне Винсента и стала оглядываться, ища гроб мужа.
– Я ни на минутку не хочу оставлять его! Я хочу вернуться к нему!
– Марго, – отвечал Винсент, – я останусь около него до последней минуты. Ты должна помнить, что ты мать, ты должна вернуться к Корнелю, к твоему ребенку.
– Да, ты прав, Винсент. Дай мне только последний раз взглянуть на него, и я уйду к моему ребенку.
– Ты обещаешь мне быть мужественной?
– Я не буду плакать. У меня больше нет слез.
Винсент пристально взглянул на сестру, лицо которой было искажено горем, и, увидев по его выражению, что она говорит правду, взял ее за руку и отвел к гробу.
Маргарита, не говоря ни слова, опустилась на колени, и прочитав короткую молитву, встала.
Священник подошел к ней, но она твердым голосом ответила ему:
– Я больше не верую, мне нечего слушать вас, – и, повернувшись, она вышла в сопровождении братьев.
– Шарль, – сказал Винсент, – проводи ее домой и не оставляй ни на одну минуту, так как она способна совершить безумный поступок.
Шарль уехал вместе с сестрой.
На другой день, в назначенный для погребения час, все спускались по лестнице вслед за гробом. Винсент шел под руку с доктором.
Несчастный, лежащий в гробу, раздробил себе череп из-за того, что ему не на что было пообедать.
Когда отпевание было окончено, Винсент вместе с Жобером отправился за гробом на кладбище Пер-Лашез.
Жобер заметил, что Винсент дрожит и кусает себе губы, тогда как глаза его сверкают странным блеском.
– Что с вами?
– Ничего, – ответил молодой человек. – Почему вы спрашиваете меня об этом?
– Потому что у вас такой вид, будто вы действительно провожаете на кладбище своего зятя.
– Хуже, – отозвался Винсент. – Я думаю о том, что похороню рядом со своей матерью этого незнакомца. Я был после смерти отца на кладбище и дал слово прийти туда не раньше, чем когда мы будем переносить труп отца.
– Сегодня вы делаете к этому первый шаг.
Несколько минут прошло в молчании.
Когда нужно было проходить через площадь Ла-Рокетт, Винсент с силой сжал руку своего спутника.
– Здесь был убит наш несчастный мученик, – тихо проговорил он. – И теперь, глядя на все смешное великолепие этих похорон, на эти перья, бархат и серебряные вышивки, я думаю о мрачных похоронах казненного, о фургоне, за которым мы бежали в то холодное утро, о жандарме, который сторожил труп, пока он не был зарыт. Теперь мы проходим через площадь – и мне кажется, что все люди, следующие за нами и знающие нашу историю, стараются прочесть на моем лице все, что творится в моей душе.
– Будьте мужественны, Винсент, – сказал Жобер.
– Поддержите меня, – попросил Винсент, печально улыбаясь. – Я не в состоянии держаться на ногах, но я буду улыбаться. Пусть люди, которые смотрят на меня, скажут: «Он забыл об этом, он презирает своего отца, как тот этого заслуживает».
И несчастный действительно сделал гримасу наподобие улыбки. Жобер поддержал его, так как он шатался, проходя через площадь.
Вскоре похоронное шествие прибыло на кладбище, и труп незнакомца был похоронен в семейном склепе.
Глава 38. Старый знакомый
На зеленом берегу Марны стояла лодка. Четверо гребцов в сопровождении четырех веселых спутниц лежали на траве.
Одна из молодых женщин встала, говоря:
– Прекратите серьезные разговоры. Я хочу веселиться.
– Тебе невесело потому, что его нет.
– Да, это правда. Вы все четверо не можете развеселить меня.
– Ты знаешь, что лучшее средство ждать – завтрак.
– А где Панафье должен присоединиться к нам? – спросил тот, что казался постарше.