Одни зарницы огневые,Воспламеняясь чередой,Как демоны глухонемые,Ведут беседу меж собой.Тютчев
Вступление
Я хочу и я буду кричать среди звуков безумья и слез;И мои диссонансы нужны — возрожденье израненных грез.Я гармонию вашу порву, разорву ее сладкий напев;Я ни роз, ни венца не приму от народа, от юношей, дев.Я стою на скале. Я высок. Не достанут меня палачи;И напрасно глупцы мне кричат: замолчи, замолчи, замолчи!И мой стон, и мой вопль, и мой крик — это путь
от равнины к звездеИ везде мой разлад я ношу — в небесах, на земле и в воде.Я познал окрыленный чертог на пороге безбрежных ночей;Я в разладе моем одинок: я не ваш, я не их, я ничей!
Диссонансы
Луч узорный, запах знойный,Убегающая тень.Хмурый лик и дух нестройный,—Разногласия ступень.Птица в небе блещет, реет:Насекомые звенят.Мысль упорствует, немеет,—Грезы алчные томят.Все так ярко, все так стройно;Все рождает и творит;А в душе так беспокойно,—Что-то черное стучит.И в зачатье, с упоеньем,Все стихийно, все светло.Для меня же все — сомненье:Было все и все прошло.
«Под тяжелыми пластами…»
Под тяжелыми пластами,Среди хмурых, грозных стен.В полумраке, с молотками,Мы идем от смен до смен.Наши жизни, наши силыС нами вместе в глубь идут.Там, где мраморные жилы,Наши кости отдохнут.Нас раздавят камни, скалы,В прах вотрет стопа иных.Уголь, яхонты, опалы —Вместо вольностей степных.Правда ль это? НеужелиНе сумеем отомстить?Неужели мы без целиБудем жить, чтобы не жить?Поднимайте тяжкий молотИ дробите камни стен;Тот, кто горд, и тот, кто молод,Презирает прах и тлен.Под тяжелыми пластамиСреди хмурых, грозных стен,В полумраке, с молотками,Мы идем от смен до смен.
«Среди черных сновидений…»
Среди черных сновидений,Среди криков и борьбы,Я пришел к вам привиденьемРоковой, слепой судьбы.Я пришел, как демон ада,Освящая кровью путь;Я несу огонь разлада,Чтобы им во тьме сверкнуть.Пусть плещется вокруг меняТолпа кудрявых волн;Скалой стою, любовь кляня,Надменностию полн.И ласке я шальной волныУж не поверю ввек;Мои мечты, как смерть, вольны,Я вольный человек!
На берегу Амги, когда по ней шуга,Сверкая, как алмаз, теснилась между скал,Я увидал тебя, владычица Тайга.Я понял твой язык, тебя я разгадал.Ты грозная стоишь, предчувствуя во снеГрядущие дела раздвинувшихся стен;Познала тайны ты и их открыла мне,Мне — страстному борцу за право перемен.И я вошел в тебя, упал на грудь земли,Со стоном, скрежеща, я бился среди мха, —И был я, как и ты, корявый и в пыли,И стала вся земля покорна и тиха.И падал первый снег, убранство долгих дней;Смешалися мечты, свернулися листы;Мне чудился порыв разгневанных ночей;Смутилася душа, нахмурились кусты…Ты, брови надвинув, стоишьИ, снега убравшись венцом.В пространство надменно глядишь,С землей обручившись кольцом.Ты молот подъемлешь на миг,Ты хочешь кольчугу ковать;Напрасно! Судьбу я постиг:Не смеешь ты цепи сорвать.И ныне под шепот кудрявых берез,Ропот колючих ветвей,В сказке таежной живу среди грез,Чуждый людей…Всклокочена, как леший твой — таежное дитяМохнатую вздымаешь грудь,Вздыхая, жаждешь ты все прошлое вернуть,В борьбе с насилием, за раны мстя.
«Люблю я вас, дети, и ваши забавы…»
Люблю я вас, дети, и ваши забавы,Люблю ваши слезы, капризы и смех.Вы чисты, как боги; как боги, вы правы.Не нужно вам правды, не нужен вам грех.Кровавые пытки, удары и муки —Для вас это сказка, для вас это бред.Цветы вас пленяют, вас радуют звуки;Сомненье вам чуждо, разлада в вас нет.
Каинит
Ушел я в глубь распавшихся времен,И в недрах меркнущих мгновенийСтою беззвучьем окрылен.Я не хочу толпящихся сомнений,Я — каинит, восстания глава,Я — отблеск дьявольских видений.Напрасна лживая молваРабов божественного плена:Кровавые дрожат слова!Отступники немого тлена,Горите вы в сиянье голубом.Постыдных дней живительная смена!Я не умру раздавленным рабом,Погибну я, восставший, как борец;Я горд собой, своим умом, —Я знанья луч, предвечности творец.
«Не хочу я напрасного…»
Не хочу я напрасногоИскажения грез;Много есть и прекрасногоСреди гнева и слез.Пусть приводы и молотыМстить сумеют за честь,И о гибели золотаПусть узнают все весть.Не хочу я обратногоСовершенья пути,—И от ложа развратногоЯ хочу отойти.Не хочу подражания —Боязливости грез;И пойму я желанияСреди гнева и слез.
«По тесной улице, взиравшей безучастно…»
По тесной улице, взиравшей безучастно,Я шел угрюмый, жаждущий, больной;Звучала тьма упреками напрасно…Я шел угрюмый, жаждущий, больной,Фигуры темные скользили торопливо;Мне голос чудился невнятный, неземной…Фигуры темные скользили торопливо;Дрожал усталый свет печальных фонарей;Шли женщины безумные пугливо…Дрожал усталый свет печальных фонарей;Звучала тьма упреками напрасно,Зияя глубиной открывшихся очей.И было все преступно, сладострастно…
«В узком коридоре, ощупью-рукой…»
В узком коридоре, ощупью-рукой,Я блуждал объятый жадною тоской;Я блуждал в смятенье между темных стенНе было движений, непрерывных смен.И впотьмах набрел я на любовь земли,Женщину нашел я на полу, в пыли;С нею в страсти корчась, стали мы играть, —И успел покров я с Вечности сорвать.Но лица не видел женщины я той,Был я с ней, как раньше, страстный и слепой.И опять пошел я вдоль немой стены,И опять мне снились тягостные сны.
