Крепче виски. Слаще колы

Бауэр Алика

Все было как в тумане или в состоянии алкогольного опьянения. Перед глазами плывет: как я расплачиваюсь с таксистом, успеваю попасть в нужный подъезд, после последнего вошедшего, как нажимаю нужную кнопку на этаж и нервно постукиваю носком об пол, считая секунды.

У меня не было четкого плана, заготовленных речей. Я просто хотела к ним. Сейчас. Безумно.

Из-за бешено стучащего сердца не слышу собственных мыслей. Дверной звонок, кажется, не работает и приходится колотить в дверь кулаками, вызывая у соседей море вопросов. Слышу приближающиеся шаги

по ту сторону. Набираю в грудь побольше воздуха, а радостная улыбка сама расцветает на лице. Но как только дверь открывается, внутри все обрывается и тяжелым камнем летит вниз.

На пороге стоит женщина средних лет в спортивной костюме и очень скептически на меня смотрит.

— Вы кто? — вырывается из меня, прежде чем я успеваю захлопнуть рот, осознав все свое бескультурье.

— Я мама Павла и Марка, — деловито отвечает она, поправив на переносице небольшие очки. — А вот кто вы?

Глава 34

Еще никогда меня так сильно не пугала тишина, в которой раздается лишь противный, до тика в глазу ход стрелки настенных часов. Они всегда тут висели?

Павла с Марком в квартире не оказалось, а его мама добровольно-принудительно пригласила меня на чай. Хотя я бы, конечно, предпочла дождаться парней в подъезде, нежели под внимательным взглядом этой женщины, которая, по правде говоря, меня пугала и восхищала одновременно. Её стать, манерность и то, как она бросает взгляд из-под спущенных очков, этим она очень напоминала Павла.

Светлые волосы собраны в высокий пучок, минимум косметики на лице, в ушах маленькие гвоздики с прозрачными камушками. Мешковатый спортивный костюм и то смотрелся на ней очень элегантно и не мог скрыть её потрясающую фигуру – песочные часы, в её то годы. По моим подсчетам её должно быть слегка за пятьдесят, только вот минимальное количество морщин и подтянутая кожа лица топили за цифру не больше сорока.

Я не устала её разглядывать на протяжении уже около десяти минут, пока мы сидели за кухонным столом друг напротив друга, а женщина размешивала маленькой ложкой сахар в чашке, абсолютно беззвучно, ни разу не соприкоснувшись с фарфоровыми стенками. Точно ведьма.

— Сколько вам лет? — выпалила я.

Марина Викторовна резко взметнула брови вверх. На секунду она замерла, удивлённо посмотрев на меня.

— Простите за мою бестактность. Но вы… Вы… Вы просто вау! — я почувствовала стыд за свой резко иссякший словарный запас. — Вы такая утонченная и так молодо выглядите, — говорила я с придыханием, наблюдая, как на лице женщины появляется знакомая ухмылка.

— Вы очень интересная девушка, Василиса, — она мягко улыбнулась, прежде чем сделать глоток чай. — Приходите по официальным документам в мою квартиру и начинаете первой задавать вопросы, которые, признаться, вводят в секундный ступор.

— Простите, — прошептала я, закрывая горящее лицо от стыда ладонями.

Мне точно следовало дождаться парней в подъезде или на улице.

— Два года назад я отпраздновала свой пятидесяти

пяти летний юбилей.

Я отняла руки от лица, широко раскрыв рот от удивления.

— В самом деле?

Женщина лукаво улыбнулась, заправляя прядь блондинистый волос на ухо.

— Итак, — начала она, сделав паузу, от которой у меня внутри все похолодело. — Какие отношения вас связывают с моими сыновьями?

Актриса из меня плохая. Нет, просто ужасная. Особенно, когда нервные клетки лопаются как пузырчатая пленка только от одного взгляда этой женщины, которая, казалось, видит тебя насквозь.

— Ха- ха, сказали тоже. Отношения! —воскликнула я, хихикая и отмахиваясь рукой. — Павел Александрович мой преподаватель, а Марк просто одногруппник, — сказала уже более серьезно, наблюдая за чаинками в кружке.

Только эту фальшь в голосе было слышно даже мне самой.

— Василиса, — Марина Викторовна сложила руки в замок перед собой. — Как мы уже выяснили, мне немало лет и на дурочку я не похожа. В такой час не ходят в гости к просто преподавателям и просто одногруппникам, даже за конспектом, — усмехнулась она.

Я вздохнула – легкие отчаянно затребовали кислорода, и я аккуратно подняла взгляд на женщину.

— И уж тем более посреди ночи не срываются за шоколадкой, — добавила она чуть тише.

В недоумении я несколько раз моргнула.

— Шоколадкой?

Резкий хлопок входной двери и два мужских голоса послышались из коридора. Сердце забилось со скоростью света, а то и быстрее, от долгожданной встречи и страхом, что все пошло абсолютно не по плану.

— Я говорил, что нужно было брать такси! — рявкнул Павел. — Но нет, на метро же быстрее, — прошипел он сквозь зубы.

— Ой, да заткнись ты!

На этих словах Павел с Марком практически ввалились в комнату, толкая друг друга, и не сразу заметили нас с их мамой, сидящим на кухонным столом, пока та тактично не покашляла, привлекая к нам внимание.

Комната в мгновение погрузилась в тишину.

Марина Викторовна пристально осмотрела с ног до головы своих сыновей, которые, отмерев от шока через некоторое время, стали поправлять на себе одежду, вытягиваясь по струнке.

Парни были такими забавными. Я утопила свою улыбку в чашке чая от этого зрелища.

— Ну и где она? — вздохнув спросила их Марина Викторовна.

— Кто? — прочистив горло, спросил Павел, поправляя на шее невидимую удавку от пристального взгляда матери, в то время как Марк улыбался во все тридцать два зуба, не сводя с меня глаз.

— Шоколадка, как вы мне сказали. За которой вы сорвались на ночь глядя, не забыв надушиться так, что я потом проветривала квартиру.

Могу поклясться, что слышала, как эти двое нервно сглотнули.

— Пока вы пытаетесь придумать хоть один неправдоподобный ответ, можете присоединиться к нам. Тем более ваша шоколадка уже здесь.

— Какая? — спросили они одновременно.

Марина Викторовна оценивающе посмотрела на меня, а потом повернулась снова к сыновьям.

— Судя по всему молочная. С изюмом.