Крепкий орешек
Шрифт:
— Повеселись, Кейн. — Рикли усмехнулся в мою сторону.
Я продолжал сидеть и молчать на краю своей кровати, наблюдая, как мой сокамерник мечется, как дикий зверь. В кулаке у него был крепко зажат листок бумаги, который был сжат так сильно, что костяшки пальцев побелели, а предплечье испещрили синие бугры вен.
Спросить его, что пошло не так, означало бы только взорвать бомбу замедленного действия, которая, казалось, тикала у него в голове, поэтому я прислонился спиной к холодной стене и стал ждать. В сотый раз преодолев камеру от угла до угла, он разорвал бумагу пополам и бросил в раковину. Он не взглянул на меня и даже не признал моего присутствия. Наверное,
Он протопал к своей койке. Она чуть не отлетела от стены, когда он тяжело сел и обхватил голову руками.
— Она уходит от меня. Она, блядь, бросает меня, — пробормотал он в свои ладони. Он поднял лицо. Оно было красным от гнева. Последовал короткий сердитый смешок. — Я верну её. Как только я выберусь отсюда, я пойду к ней и буду убеждать её, что она поступает неправильно. — Он снова вскочил, подошёл к раковине и уставился на разорванные клочки бумаги. Он схватил раковину с двух сторон и сильно дёрнул, отрывая её от стены. Из сломанной трубы хлынула вода.
Чертовски здорово. Я был заперт в камере с человеком с дюймовым запалом и головой, полной динамита, и теперь вода собиралась просочиться во все наши вещи.
— Должно быть, ей было нелегко прийти к тебе сюда и вручить тебе эту бумагу, — небрежно бросил я. Моей единственной реальной заботой было то, что с Джейси всё в порядке. Что ничего не произошло, когда она вручала ему документы о разводе.
Он хрипло рассмеялся, и у меня скрутило живот.
— Это был трюк. Она не собиралась приходить на свидание. Появился её адвокат. — Танк покачал головой. — Этому маленькому проныре с крысиным лицом чертовски повезло, что охранники были рядом. — Ещё один смешок. Звучавший уже не совсем нормально. Он терял самообладание. — На самом деле, киска, вероятно, позаботилась о том, чтобы они оставались рядом, потому что знала, иначе я бы начисто оторвал грёбаную маленькую голову хорька и засунул эти документы о разводе в кровавый обрубок, оставшийся от неё.
На это ушли месяцы, но притворный налёт, маска крутого, откатного экс-футбольного героя слетела, и я смог взглянуть на жестокого ублюдка, который жил под ней. Мой желудок сжался ещё сильнее, когда я подумал о нем с Джейси.
— А что насчёт твоего ребёнка?
Он резко повернул лицо в мою сторону, но ничего не сказал. Ещё больше ярости отразилось на его лице, только на этот раз за ней последовал пустой тёмный взгляд.
Мне вдруг пришло в голову, что, кроме упоминания о том, что Джейси беременна, он больше никогда не говорил о ребёнке. Я откинулся на спинку кровати, молча давая ему понять, что снял вопрос. Что-то подсказывало мне, что эту историю лучше не рассказывать. Больше ради меня, чем ради него. Потому что по мере того, как всё больше и больше всплывали истинные подробности о моём сокамернике, я думал, что мог бы просто убить этого человека.
Реки воды начали змеиться по цементному полу. Танк уставился на них сверху вниз, как будто забыл о повреждении раковины. Он подошёл к решётке, схватился за неё и громко встряхнул.
— Эй, у нас сломана раковина, и мне нужно спуститься в лазарет за аспирином, пока моя грёбаная голова не взорвалась.
Подошёл охранник и, прежде чем открыть дверь, нахмурился, увидев непрерывную струю воды, льющуюся из трубы. Он связался по рации с техобслуживанием и увёл моего взволнованного сокамерника прочь. Я надеялся, что до конца дня.
Когда их шаги были достаточно далеко, я перешагнул через поток воды на цементном полу и потянулся к раковине. Бумага была смятой и мокрой, но я все ещё мог прочитать написанное. Это была копия документов о разводе
Мы оба совершили свою долю ошибок и угодили в тюрьму. Только теперь было что-то, что разделяло нас, что-то, что делало меня совершенно непохожим на моего сокамерника. Я бы никогда не поднял руку на женщину и тем более, не оскорбил. Наши оранжевые робы были одинаковы, и мы могли пользоваться одной раковиной, туалетом и камерой, но я совсем не был похож на него. По крайней мере, у меня было это. По крайней мере, я мог бы сказать, что я совсем не похож на Джеймса Харвилла Третьего.
Глава 26
Джейси
Пелена тумана на пляже идеально соответствовала моему настроению. Долгая поездка на велосипеде утомила меня физически, а последовавшие за этим события опустошили меня морально.
Рекс вприпрыжку побежал к дому. Он провёл взаперти большую часть дня, хотя почти всё это время явно дрых, но я знала, что ему нужно выйти и размяться. Я намеренно пошла в противоположную сторону от обычного, прочь от Бомбейского коттеджа, вместо того, чтобы направиться к нему. Мне нужно было некоторое время, чтобы прокрутить в голове весь день, прежде чем я снова поговорю с Леджером.
Рейчел написала мне сообщение, она хотела узнать, как прошёл день, но я пока была в не настроении говорить об этом. Главным образом потому, что всё ещё не была до конца уверена в своих чувствах. Я не знала, была ли я больше разочарована тем фактом, что Леджер в какой-то момент времени сидел в тюрьме, или большая часть разочарования была вызвана тем, что он ничего мне не сказал. Я только начала доверять ему, но это навсегда поколебало моё доверие.
Рекс взволнованно залаял. Мой взгляд метнулся к ступенькам перед моим домом. Невозможно было ошибиться в высокой фигуре, стоявшей на моем крыльце. Он держал руки в карманах, а капюшон был натянут на голову. Рекс выдал меня, и, кроме как оставаться на холодном, затянутом туманом пляже всю ночь, у меня не было другого выбора, как встретиться с Леджером.
Я поднялась по ступенькам к своему дому и поняла, что, несмотря на то, что я была зла на него, мои руки и колени всё ещё дрожали при мысли о встрече с ним.
Как только я закончила напоминать себе оставаться сильной и не позволять его невероятно обезоруживающему взгляду сбивать меня с толку, он откинул капюшон. Моё сердце бешено колотилось в груди. Если бы только он не был таким чертовски удивительным, тогда игнорировать его и сказать ему оставить меня в покое было бы легко. Но Леджер сделал это действительно трудным делом.