Крепость на дюнах
Шрифт:
— Пупок у них развяжется, и пятикратный перевес в нашем случае не поможет. На каждый ствол береговой батареи, а их восемь, по полторы тысячи снарядов, с учетом привезенных из Риги. И еще штук по сто-двести доставят из Виндавы завтра по узкоколейке. Стреляют на 25 километров — в зоне поражения вся округа, квадраты заранее пристреляны. И еще одиннадцать гаубиц имеется, а семь из них в шесть дюймов. И на каждую полтысячи снарядов. Дивизион старых трехдюймовок уже идет приятным дополнением, там на ствол по четыре сотни снарядов приходится. Как и наши зенитки — их вообще можно не учитывать, у них задачи другие. Так что есть надежда, что если из десяти выпущенных снарядов один немец будет убит или ранен, то их атакующий порыв живо охладится.
— Хорошо, три-четыре дня ты германца будешь держать огневым валом, а что дальше делать будешь, когда снаряды закончатся?! Ведь помирать придется, если морем вас не вывезут.
— Надеюсь на это, чего скрывать. А потому если численность гарнизона незначительная, несколько тысяч, то за пару часов можно всех отвести от позиций, и загрузить на суда. Пароходов оставили в гавани семь штук, не считая всяких мелких — буксиров, лихтеров, рыболовецких судов. Есть несколько десятков моторных катеров. И не забывай — у Клевенского в подчинении дивизион «морских охотников» и отряд торпедных катеров — они и вывезут отряды прикрытия. Так что шансы убраться отсюда вовремя у нас есть, и отнюдь не малые. К тому же флот обязательно отправит эсминцы и сторожевики в прикрытие — «Ленин» ведь спокойно дошел с подводными лодками.
— А если командующий фронтом будет настаивать на своем приказе?! Как ты ему все обоснуешь?!
— Я ведь так и остаюсь пока комендантом 41-го укрепрайона, и обязан прикрывать базу и корабли. Клевенский из Таллинна приказа на эвакуацию пока не получал. К тому же сегодня нужно подводные лодки «Ронис» и «Спидола» на буксирах увести, да М-83 — она из боевого патрулирования неисправная вернулась. Из Виндавы все нужно вывезти, включая три береговые батареи, а это несколько дней на демонтаж и погрузку. Ночью ледокол «Силач» уйдет, с ним несколько транспортов и субмарины. Потому что завтра немцы начнут серьезно бомбить гавань, а зенитной артиллерии уже не будет — дивизионы сегодня в ночь убудут из города, оставив по одной батарее. Загрузить пушки на транспорты в последний момент вряд ли удастся, так зачем напрасно терять матчасть?!
Серафим Петрович потушил папиросу в пепельнице, отпил из стакана уже остывшего чая — поморщился.
— Главное заключается в том, что целая германская дивизия, причем усиленного состава, пойдет не на Ригу, а на Либаву. Задержится здесь на несколько дней, понесет потери, а потом будет снова направлена на столицу Латвии. Выигрыш составит десять дней, а то и две недели. Полмесяца при нынешних обстоятельствах это очень большой срок — 25 тысяч немцев будут оторваны из активной борьбы за двинский рубеж.
— Тут ты прав, Серафим Петрович.
— А насчет того, что гарнизон не выдержит штурма, это отнюдь не факт. Курсантского батальона уже нет, они ведь пулеметчики и аотиллеристы, грех их в качестве пехоты использовать, тем более с Риги «максимки» привезли. Так что у нас теперь два пульбата, а к ним батальоны морской пехоты, саперы и стройбат, что стрелковым уже стал. Комендатура пограничников, рота НКВД с милицией, да пять рот вооруженных рабочих. И мины учитывай, и не простые, а морские, счет тола на центнеры идет — все в ход пошло. Саперы с флотскими минерами сплелись — фантазия так и бьет. Я, даром что инженер, о таких штуках сном-духом не ведал. Даже в Ригу донесение на катере отправили — придумали, как захваченные мосты уничтожать, да наведенные неприятелем понтоны на реке подрывать.
— Хм, а почему катером?
— Радиограмму ведь перехватить можно, а любую шифровку «взломать» — было бы время и умельцы, а немцев не стоит недооценивать — боком уже нам это выходит. В Либаве даже партизаны есть, что севернее, что на юге — несколько отрядов и групп, комсомольцы — у них вожак Имантс Судмалис дерзкий парень, и быстро решения принимает, даром что латыш.
— Тогда шансы есть — два десятка орудийных стволов серьезного калибра и полторы сотни станковых пулеметов, с кого угодно задор выбьют. Не каждая дивизия столько имеет, — Дедаев покрутил головой. — А что с летчиками будет?
— С Батского аэродрома перебазируются на Малый в городе, и на «Южный». На последнем капониры соорудили, кочки срыли и ямки засыпали — людей ведь много работало.
— Оприходовали, значит, площадку.
— Так ее еще два года тому назад разровняли, аэродром хотели сделать. Да рукой махнули, а нам все пригодится, тем более два лучше одного. На крайний случай в Виндаву последние «чайки» улетят — у нас их ровно полтора десятка истребителей осталось, да дюжина в ремонте. Два Р-5 к ним, У-2, четыре «гладиатора» и «бульдог». На последнем наш лучший латыш на разведку постоянно летает, вот и сейчас сел. От Тельшая на северо-запад колонны идут, пыль столбом в воздухе стоит. Численностью в батальон каждая, думает, что подкрепление на Скуодис.
— Вчерашний контрудар свою роль сыграл — хоть полк лишний на себя оттянули. И то хлеб!
— Ты войска уводи быстрее, время дорого.
— Уже уходим, торопимся. Заслоны оставил с автотранспортом, два батальона с артиллерией, да разведбат. Одну бригаду вперед автотранспортом выброшу, вторую железной дорогой перевозим, а моя дивизия ногами путь измерять станет, и лишь изредка в кузовах грузовиков. До Салдуса шестьдесят километров, а от него до Риги вдвое больше. Дня за два дойдем, бензина запас подготовлен — флот расщедрился.
— Поспешай, Николай Алексеевич, даст бог — в Риге увидимся…
Двинск
Командир 56-го моторизованного корпуса
генерал инфантерии Манштейн
Такого подлого удара от судьбы генерал Манштейн никак не ожидал. Немного опоздали в своем стремительном броске германские танки. Всего несколько часов, на долгом пути от границы до Двинска в триста километров. А может даже минуты, но и они сыграли свою зловещую роль. А ведь его корпус немного опоздал, вместо утра нагрянул ближе к вечеру — преодолев за сто десять часов огромное расстояние, на которое в прошлой войне германской армии потребовалось два месяца.
Всего-то на каких-то жалких двенадцать часов, но русским этого хватило. Мостов через Западную Двину не существовало — ни шоссейного, ни железнодорожного. Только обломками громадных «зубов», едва торчащих из речной воды, высились изуродованные остатки мостовых опор — большевики взрывчатки не пожалели. Да виднелись опрокинутые в реку мостовые фермы — конструкции буквально изогнуло.
— А где диверсанты из «Бранденбурга» — им ведь раньше удавалось проводить захваты мостов целыми, хотя разрушенных было, а это следует признать, гораздо больше.