Крепость на дюнах
Шрифт:
— Можно передать четыре управления укрепрайонов, что были на новой границе. Развернуть каждый в два пульбата по две пулеметных и стрелковой роте, добавить артдивизион из старых трехдюймовок, сапер. Бойцов и командиров по тысяче в каждом, по пулемету на двести метров берега — десять километров фронта держать смогут непродолжительное время. Мобилизовать население на восстановление старых укреплений — гораздо быстрее сделать можно, чем новые траншеи копать. Кадры Рижское пехотное училище даст — курсантов в лейтенанты произвести, а младший курс в сержанты. Всего потребуется на четыре полевых УРа двести пулеметов, полсотни орудий, три тысячи винтовок.
— Старое оружие на окружных складах есть, причем в одном Двинске хватит до приведенной тобой потребной нормы. А в Ригу уже перебросили штаб 65-го корпуса с частями управления, вот только нужны эшелоны для 16-й стрелковой дивизии, что в Эстонии…
— А разве флот вам не подчинен, товарищ генерал?
— Действительно, полки в портах — Пярну, Гапсале и Таллинне. Тогда дней пять всего потребуется, а то и четыре. На старые позиции за реку корпус направим, дивизию с бригадой — к этому времени ее, надеюсь, сформируем. Ладно, будем считать, что решение принято, так что не зря я тебя из Либавы вызвал. Обратно полетишь?! Уже рассветает, риск большой, или лучше тебя на машине отправить под охраной. Хотя долго — двести шестьдесят километров по дороге, семь часов ехать придется, не меньше.
— Лучше лететь — на бреющем полете есть возможность пройти, время дорого, мало ли что может случиться.
— Хорошо, лети. Вот еще что — отводить буду войска медленно, с боями — нужно выиграть время. Учти, Серафим Петрович — Либава будет вскоре отрезана, помощи дать вам не сможем.
— Будем сражаться, пока флот не вывезет из порта все запасы и не выведет корабли — строить их долго, лучше в Таллинне или Ленинграде отремонтировать. Затем только эвакуация на Моонзунд — если флот за нее возьмется. Иначе гарнизон впустую погибнет — город простреливаться будет насквозь, глубина в три километра. Потому 67-ю дивизию, как только 10-й корпус в Латвию отойдет, надо отводить как можно быстрее к Риге. А 114-й полк должен идти на Ригу уже сейчас — позиции успеет занять.
— Хорошо, приказ на отвод дивизии генерала Дедаева отдам, как только ситуация станет того требовать. С эвакуацией Виндавы сами определитесь на месте — удержать ее невозможно, если фронт по Двине пройдет. А если в Эстонию нас выдавят — то тем более.
— Уже надо береговые батареи с южного берега Ирбен убирать — орудия постараться демонтировать и на Моонзунд отправить, вместе с имуществом — а на это время нужно.
— Сам решение примешь, я приказ нынче отдам о формировании Приморской группы войск. В нее войдут 67-я дивизия, две стрелковые бригады, 41-й укрепрайон. Моряки тоже в твоем распоряжении будут, как и два авиационных полка. Управление 45-го укрепрайона себе возьми — у них ничего нет, только на бумаге числятся. Сам все решай — на тебе вся ответственность лежит, теперь ты уже не комендант укрепрайона, а член Военного Совета Приморской группы. Командовать которой будет генерал-майор Дедаев — вы с ним хорошо сработались…
Глава 4
24–25 июня 1941 года
Либава
Член Военного Совета Приморской группы
дивизионный комиссар Николаев
— Стреляют и стреляют, угомониться не хотят!
Клевенский в раздражении бросил фуражку на стол, устало вздохнул — было видно, что начальник Либавской ВМБ невыносимо устал, глаза воспаленные, с красными прожилками.
— А что ты хотел, Михаил Сергеевич, здесь гражданская война идет. За нас четверть населения, четверть против, остальные на стадии скрытого враждебного нейтралитета. Учти, за нас твердо стоит большинство населения Либавы и Двинска — рабочих много, но не только латышей, евреев и русских хватает, особенно на востоке. В Риге ситуация похуже, пожалуй так еще в Виндаве — портовый городок, но вот в остальных местах постреливают. А вот стрелять евреев и коммунистов начнут по-настоящему, когда немцы здесь утвердятся. Истреблять будут, так что миндальничать с айзсаргами нельзя — при малейшем подозрении давить, как бешеных собак, ибо они ни женщин, ни детей щадить не будут. Всех евреев, коммунистов и русских душить станут, да во рвы скидывать — руки у них по локоть в крови будут, даже гестапо до таких зверств не додумается.
— Страшные вещи ты говоришь, Серафим Петрович, даже представить трудно. Хотя, как знать, скорее ты прав — айзсаргам всех кровью обрызгать нужно с ног до головы, вот и начнут палачествовать. Да, действительно, гражданская война тут пошла…
— Она и не кончалась — вспомни красных латышских стрелков в революцию. Сейчас тоже самое — и мы за одно будущее боремся, они за другое — и победит тот, за кем правда. Хотя и мы массу ошибок понаделали, чего скрывать, что есть то есть. Ну да ладно, чего уж тут!
Николаев вздохнул, огорченно кивнул головой — в самолете спать не пришлось. Вертел головой по кругу, страшась увидеть хищный силуэт «мессера». Но долетели, хоть на часах уже шесть утра было, и сразу поехал в штаб, позвонил Дедаеву — на Барте начались ожесточенные бои, немцы отчаянно атаковали главными силами — в Скуодисе начались уличные бои. А вот у Ницы были только мотоциклисты, которые тут же отошли, явная демонстрация. От Руцавы самокатчики и пехотный полк пошли восточнее, по линии узкоколейки, и попытались сбить заслон из двух батальонов «южного отряда» — схватка пошла тоже страшная.
— Ладно, дело такое, Михаил Сергеевич, буду говорить прямо — два дня тебе хватит, чтобы из Либавы все нужное для флота морем вывезти? И что сейчас с кораблями и пароходами?
— В ночь эсминец «Ленин» уйдет — двенадцать узлов уверенно держать будет на переходе, до Ленинграда дойдет, а там на ремонт встанет. С ним пять транспортов уйдут, три возьмут на буксир подводные лодки, а вторая «эска» сама в конвое пойдет, она только погружаться не может. Сопровождать будет «Фугас» и с ним «морские охотники» и торпедные катера. Из Виндавы навстречу в полночь выйдет эсминец «Энгельс» со сторожевиками «Туча» и «Снег» — они обеспечат переход.
— Понятно, — мотнул головой Николаев, и спросил, потирая глаза. — А теперь насчет Виндавы. Там я как помню, береговые батареи имеются, да зенитные тоже. Ведь так?
— Так точно, три батареи по четыре 130 мм орудия, и две зенитных в самой Виндаве — по четыре 76 мм пушки.
— Сколько нужно времени для демонтажа всех береговых батарей силами личного состава? И для погрузки на транспорт, как орудий, так и приборов и всего прочего, включая боезапас.
— Я такого приказа отдать не имею права, как и контр-адмирал Трайнин в Риге. Только командующий флотом Трибуц вправе решать такие вопросы, и то по согласованию с наркомом адмиралом Кузнецовым.
— Понятное дело, что не можешь, а вот приказ командующего фронтом вы исполнять обязаны, — Николаев протянул листок Клевенскому — тот его внимательно прочитал, рука чуть дрожала.
— Так точно, товарищ член Военного Совета — такой приказ обязаны исполнить. Но мне нужен письменный приказ генерала Дедаева, с его и твоей подписью, и о нем я должен сообщить в Таллинн.
— Вот приказ — связной с Барты только прибыл. Николай Алексеевич подписал, и я тут тоже черканул, а тебе надлежит исполнять. Я все понимаю, Михаил Сергеевич — нас могут обвинить как в преждевременных мерах, так и в опоздании с принятием этих самых мер. Но скажи честно — эти три береговых батареи усилят Моонзунд? И за сколько времени их вывезти можно, счет уже на дни пошел, уже опаздываем?!