Крепость

Буххайм Лотар-Гюнтер

Так как Бартль кажется, все еще не понимает меня, спрашиваю его:

– Скажите-ка, для чего подводной лодке башня?

– Для наблюдения, наверное.

– Точно! А как Вы думаете, мы заметим, что происходит на местности, если будем все вместе сидеть в кабине, словно сардины в банке, чапая по вражеской местности?

Глаза Бартля освещаются от внезапного озарения.

– Еще и вражеские самолеты-штурмовики могут налететь, – произносит он.

– А теперь давайте условимся: Если я своим автоматом один раз

стукну по крыше, это значит: «Стой!». Дважды коротко последовательно: «Стой и прочь из машины в придорожный кювет!». А если часто-часто забарабаню рукой: «Воздушная тревога. Прочь с дороги и в ближайшее укрытие» – Ну, это мы еще потренируемся. Думаю, «кучер» это тоже запомнит.

– Не-а! – бормочет Бартль.

– А уж когда я палить начну, то вы, там внизу ориентируйтесь по ситуации...

– Ага, ага! – произносит теперь и «кучер», присоединившийся к нашему разговору.

– И вот еще что, обращаюсь к Бартлю. – Нам нужны несколько ручных гранат. Используйте-ка Ваши связи с Вашим коллегой на оружейном складе.

– Ручные гранаты? – искренне удивляется Бартль.

– Да, на всякий случай – для поджога. У нас есть немного бризантного вещества на борту, и это все должно тогда взлететь на воздух, к чертовой бабушке.

– Понимаю, господин лейтенант! – отвечает Бартль и при этом на его лице появляется выражение восхищения. Затем он добавляет:

– У нас будет своего рода крепость на колесах.

– Итак, раздобудьте несколько ручных гранат – понятно, Бартль?

– Слушаюсь, господин лейтенант.

«Кучер» слушает наш разговор, свесив свои длинные руки, и наивно улыбается.

– А Вы попытайтесь достать несколько магазинов для моего автомата – и также подумайте о своем вооружении! Я имею в виду, боеприпасы.

«Кучер» просит меня еще раз осмотреть протекторы наших шин. Нигде больше нет и намека на рисунок протектора. Запасного колеса тоже нет.

– На таких колесах будем катить чинно и важно, как аристократы экстра-класса – медленно и экономно, да еще на таком горючем как у нас, – утешаю парня.

– Ага, ага, господин летинант!

Бартль предусмотрительно затарился несколькими наборами заплат, в качестве материала для ремонта шин, и теперь предъявляет мне, с заметной гордостью, еще и расчаленный конец от ручного насоса.

– В крайнем случае, нам удастся дырки подлатать! – произносит он последнее слово так, что оно звучит двусмысленно и скорее напоминает слово «поебать».

Ну и ладно!

Точной карты или атласа дорог Бартль не смог раздобыть. Не имеется никаких географических карт, только морские карты. Земля за линией берега не должна касаться моряка никоим образом. Как глупо, что я не подумал еще в Бресте о том, чтобы разжиться дорожным атласом в приемлемом масштабе. У меня есть только совершенно заляпанная и нечитаемая на сгибах кар-та автомобильных дорог фирмы Мишлен.

А теперь мне нужна

моя сумка! Ее следует разместить так, чтобы в случае чего можно было быстро схватить...

Но адъютанта нет ни в его кабинете, ни в его кубрике. У него ключ к сейфу, а в сейфе моя курьерская сумка. Я буквально прочесываю все территорию Флотилии, но уважаемого господина адъютанта как корова языком слизнула.

Великолепно! Теперь только еще не хватало, чтобы адъютант решился отправиться в город и сцепился там с Maquis.

Когда встречаю в офицерской столовой инжмеха и Первого помощника с лодки и перевожу дух, инжмех с наигранным равнодушием произносит:

– Вас это не удивляет? Шефа флотилии нет на месте – и само собой, адъютанта тоже... Вероят-но, он тоже на рыбалке...

Свихнуться можно!

Как бы не получилось так, что наш драндулет не сможет выехать, потому что этот идиот адъютант исчез, как испарился.

– Ну, надо надеяться, Вы пройдете живым и невредимым, – продолжает инжмех. Он произносит это так глухо, что это звучит как: А для нас нет никаких шансов уцелеть.

Вновь чувство вины охватывает меня. Но разве заранее не было предопределено, что я ухо-жу, а лодка нет? Разве об этом на лодке не подумали?

Никто не знает, что сказать, до тех пор, пока инжмех не спрашивает:

– Однако, Вы, все же, сможете взять с собой мою почту?

Меня охватывает внутреннее напряжение, и тут же во мне вспыхивает подозрение:

– А что, разве адъютант не объявил, что мы хотим взять с собой почту?

– Ни словом!

– Но экипаж – они-то знают это?

– Боюсь, что нет. Никто не сказал людям ни слова об этом.

– Вот засранец!

– Вы когда должны выезжать...? – спрашивает инжмех растерянно. – Самое позднее?

– Собственно, мы хотим как можно скорее отправиться.

– Большинство, конечно, не имеют готовых писем, они еще только должны будут написать их, – вмешивается в разговор Первый помощник.

– Хорошо. Часа хватит – или полтора? – отвечаю ему.

– Думаю, часа должно хватить. Давайте, старпом, поднимайте тревогу! – произносит инжмех, и едва лишь Первый помощник уходит, из него вдруг прорывается наружу:

– И все же, это свинство так поступать. Лишать людей последней радости!

Я не хочу еще больше возбуждать инжмеха. Поэтому не говорю ему, что мы уже разместили целый мешок почты в «ковчеге» – исключительно от персонала Флотилии.

– Простите, – говорит инжмех, – но мне надо тоже приняться за дело, – и удаляется быстрым шагом к своему бараку.

В этот момент нарисовывается Бартль и гремит уже с пяти метров:

– Ручные гранаты, господин лейтенант! – и протягивает мне связку из пяти ручных гранат, словно букет цветов.

– Это же гранаты с рукоятками, как толкушки для кухни. Я думал, Вы раздобудете современные ручные гранаты.