Крепость
Шрифт:
Эти слова буквально пронзают мое сердце.
— Только бы обошлось, — помолчав, добавляет Старик, и я не знаю, то ли он подразумевает жену Любаха, то ли опасность воздушного налета.
Некоторое время молчим.
— Ладно. Пойдем-ка лучше ко мне, да пропустим по бокалу пива, — вдруг поднимается Старик, когда от шума поднятого в клубе вахтофицерами ему становится невмоготу, и скоро мы уже сидим в его комнате, за полузакрытыми ставнями.
Комната Старика соответствует моей один в один. Архитектору, который возводил это здание, образцом, наверное, служил мостик корабля: три стены являют собой стеклянные стены.
Ясно слышу хлопанье входной двери, которая ведет с лестницы в прихожую. Дверь стеклянная, с дребезжащими — по местной традиции без замазки — стеклами. Даже неуклюжая, четырехугольная мебель абсолютно такая же, как и у меня. На столе даже скатерть такая же, напоминающая скорее кусок ковра, чем материю. Все это я охватил буквально одним взглядом, а также и то, что на окнах висят расцвеченные шторы и эти огромные шторы почти закрывают одну из стеклянных стен. Внизу шторы собраны волнами, портьеры обшиты парчовыми окантовками, а на письменном столе стоят две узкие вазы для цветов и одна широкая ваза в стиле ампир. Свисающая с потолка лампа закрыта абажуром, такими же черными кисточками по кругу напоминающим широкополую шляпу капризной дамочки.
Все это вовсе не соответствует Старику, всегда жившему в спартанских условиях. По всему видно, что Симона успела приложить руку к обстановке этой комнаты. Скорее всего, именно Симона разместила на стене, над письменным столом и эти три бретонские фаянсовые фигурки. Одна — парусник, другая — рог изобилия с россыпью цветов.
— У меня все более скромно, — вырывается у меня. Старик и ухом не ведет, а потом притворно вздыхает: «Таковы уж у нас порядки!» — «Чрезмерные, я бы сказал». Старик согласно кивает, а я продолжаю: «Но, судя по всему, даже к такому порядку невольно привыкаешь: ведь уже пятый год войны!» — «Скоро пойдет шестой…. Да, чертовски долго. Трудно представить, что паренек, покинувший родной дом в 16 лет, не знает ничего кроме этой войны».
На переносице Старика сложились глубокие складки. Он встряхивает головой. Будто отмахиваясь с досадой. А может быть, его глубоко поразила собственные слова? Но в следующий момент лицо его вновь светлеет и он продолжает: «Вот был бы ужас, если бы вдруг настал мир — так сказать, в сжатой, понятной всем форме: со световыми рекламами, шоколадом, детским смехом и всем, что можно соотнести с этим словом. Едва ли кто вынес бы такое» — «Так произошло раз с моими золотыми рыбками. Они просто сдохли, когда я достал их из болотины обрезиненной бочки и опустил в чистую проточную воду».
Кажется, это развеселило Старика. Он участливо усмехнулся и пошел за пивом в прихожую.
Как же меня достала эта его манера уклоняться от разговора! Надо попытаться прижать Старика к стенке! Когда, если не сейчас? А потому, как только он возвращается, ставлю вопрос ребром: «Скажи, пожалуйста, а почему ты, после ареста Симоны, ничего не предпринял?»
То, что Старик некоторое время молчит, наводит меня на неприятные мысли.
— Ты, наверное, представляешь себе все чертовски просто, — произносит он наконец. При этом в его голосе слышно легкое раздражение — словно он едва сдерживает эмоции.
— Ведь мы же не можем просто так уйти на дно, и бросить Симону на произвол судьбы! — делаю очередную попытку. Старик передергивает плечами, словно выражает явное разочарование моей тупостью. Выглядит он при этом беспомощно, и я не решаюсь продолжить нападение.
Пора подумать: если считать, что Старик получил служебный приказ ничего не предпринимать для спасения Симоны, если Комфлота тоже не просто так выразил свое неудовольствие, а вполне серьезно, то Старик связан тогда по рукам и ногам — а может и посильнее. Отношения становятся тем строже, чем выше поднимаешься по служебной лестнице.
Подведем итоги: Старик зажат в тиски. От командира флотилии ждут инициативы, а он зажат в узкое прокрустово ложе. «Давай повременим, — наконец прерывает свое молчание Старик, — Они в любом случае позаботились, чтобы мы наложили в штаны…»
Ушам своим не верю: «наложили в штаны»? Неужели Старик говорит о СД? Значит ли это, что СД нагнало на него страх? Едва успеваю перевести дух, Старик добавляет: «Мать Симоны, вероятно, все еще сидит в тюрьме города Нант, где и Симона была сначала. А где сидит ее отец, никто сказать не может».
«… Симона тоже была сначала»?! Что это значит? Почему Старик не скажет все наконец-то прямо? Что он умалчивает от меня? Почему никак не откроет карты?
— А где Симона теперь? — спрашиваю с вызовом.
— Зампотылу выяснил, что в Compiegne. Он ездил к ней в тюрьму в Нант. Но ее там уже не было….
Цепенею при этих словах. Сижу как пришибленный и тупо пялюсь на Старика: зампотылу ездил к Симоне в тюрьму?
— В Нанте сказали, что в Compiegne расположен концлагерь и Симона была туда отправлена.
Вновь обретя дыхание, спрашиваю: «А от кого вы узнали все это в Нанте?» — «От СД» — «Как это от СД?» — «Я же сначала ТУДА послал зампотылу».
Ну и жук этот Старик! Почему он так тщательно скрывал от меня эти вести? «Так он что: заскочил в СД, а потом просто поехал в тюрьму?» — «Пойми ты: в любом случае этим делом занимается СД!»
Старик буквально буравит меня взглядом. Повисает тяжелое молчание. Меня так и подмывает подстегнуть Старика: Дальше! выкладывай что знаешь, и не своди меня с ума!
Со Стариком происходит странное изменение: он прикрывает глаза и выглядит довольно забавно. Наконец произносит: «Я придумал одну дурацкую историю и зампотылу изложил ее этим быкам из СД — ведь зампотылу нужно было основание…»
Не свожу глаз с лица Старика и зачарованно слежу, как он несколько раз сглатывает, затем медленно вдыхает воздух и весь собирается.
— Так вот. История такая, — говорит он твердым голосом, — От одного товарища, который как-то останавливался у нас, Симона получила золотые часы, чтобы отремонтировать их в Париже. Довольно ценная семейная реликвия, о которой сейчас очень волнуется его семья. А мы чувствуем свою ответственность за правильное развитие событий с этими часами. А потому должны были бы допросить мадемуазель Загот — либо ее МОГЛИ БЫ допросить по нашей просьбе…. Зампотылу, однако не удалось узнать ничего больше, так как СД убрало Симону. «Убрало, потому что она персона нон грата». Так заявили господа из СД. А большего нам узнать не удалось» — «Почему же зампотылу мне ничего не рассказал?» — «Ну, это просто. Я ему запретил» отвечает Старик.