Крещение огнем. «Небесная правда» «сталинских соколов» (сборник)
Шрифт:
Меньшиков сидел за столом руководителя полетов, не отпуская микрофон от губ. Лицо его почернело, подбородок и нос заострились, словно он не спал и не ел неделю. Глаз под насупленными бровями не было видно. Подполковник сосредоточенно думал и молчал. Александру было искренне его жаль, и он невольно подумал, что лучше было бы, если бы на его месте оказался Лебедь. Тот что-нибудь придумал бы, нашел какой-нибудь выход. Куда он запропастился? Уж не случилось ли с ним несчастье? Местность освобождена недавно, фашисты оставили всякую мразь, наподобие
– Чибис-пять, я – Чайка, вызываю на связь, – запросил Меньшиков.
– Чибис-пять на связи, – отозвался сразу Омельченко.
– Как погода по маршруту?
– До Волновахи было безоблачно, видимость хорошая, а вот теперь внизу видны облака.
– Будьте на связи. – Меньшиков взял телефонную трубку, попросил соединить его с Толбухиным. Заговорил горячо и убедительно: – Товарищ генерал, на подходе к аэродрому основная группа, запасных аэродромов до сих пор не дали… Да, вот так вышло… Надеялись. На маршруте, по которому возвращаются экипажи, погода есть. Может, там их посадим?.. Хотя бы в Мелитополе. Этот аэродром наши летчики знают… Можно дать команду одной из частей подвезти туда прожектор… Больше ничего не надо… Спасибо, товарищ генерал. – И скомандовал в микрофон: – Чибисы, я – Чайка, всем, всем. Разворот на сто восемьдесят. Посадка на точке семнадцать, там, где арбузы до войны едали.
Все экипажи подтвердили получение команды.
У Александра будто гора с плеч свалилась, и он с восхищением посмотрел на Меньшикова. Выходит, бывают чудеса на свете, и замкомдив оказался очень даже смекалистым и мудрым богом: никто не додумался посадить самолеты ближе к линии фронта, все искали их в глубоком тылу, а он сообразил…
Правда, самолеты прилетели на Мелитопольский аэродром быстрее, чем туда привезли прожектор, но Меньшиков и в этой ситуации нашел выход: приказал вначале сесть одному Омельченко с помощью самолетных фар и, не выключая их, использовать самолет как стартовый командный пункт и прожектор, подсказывая летчикам на посадке.
В пятом часу утра пришло сообщение из штаба фронта, что все сорок шесть экипажей сели благополучно. Часов в шесть отозвался и экипаж Кулешова: кружил над Харьковским аэродромом, пока не кончилось горючее, после чего командир экипажа приказал покинуть самолет. Приземлились все удачно.
Молчал лишь Зароконян.
Александр, узнав, что сорок семь экипажей живы, несколько успокоился и пристроился в уголке на табуретке, чтобы хоть немного вздремнуть. Дежурный штурман и хронометражист последовали его примеру. Не спал только Меньшиков. Oн то звонил в разные концы, справляясь о Зароконяне, то бродил взад-вперед как привидение.
Утром около девяти на KП появился Лебедь, как всегда, энергичный, сияющий, в превосходном настроении. Меньшиков доложил ему о посадке самолетов в Мелитополе, об экипажах Зароконяна и Кулешова.
– Вот и хорошо. – Лебедь довольно потер руки.
–
– Сел где-нибудь, – беспечно махнул рукой комдив. – Летчик он опытный.
– А если погиб?
– Ну, – Лебедь развел руками, – война.
У Александра даже внутри все похолодело от этих сказанных так равнодушно слов. Ему казалось, что он видит перед собой не прежнего смелого, решительного командира, способного на героический подвиг, а бессердечного человека, совершившего только что низкий поступок и делающего вид, что никакого отношения к нему не имеет. Александр теперь был почти уверен, что Лебедь преднамеренно исчез ночью, когда узнал, в какую ситуацию попала дивизия по его милости. А может, Александр ошибается, случилось что-то другое, оправдывающее комдива?..
Ответ ему помог получить подполковник Меньшиков.
– Командующий фронтом тебя спрашивал, – сказал он.
– Зачем это я ему понадобился? – недоверчиво спросил Лебедь.
– Наверное, затем, чтобы объяснить, куда подевались твои обещанные запасные аэродромы.
– Нажаловался?.. – Полковник тут же осекся под сверкнувшим негодованием взглядом Меньшикова. Чтобы как-то сменить взрывоопасную тему, Лебедь подошел к Александру и спросил как ни в чем не бывало: – Ну так как, обдумали решение?
– Обдумал, товарищ полковник, – подобрался, распрямился Александр. – Разрешите мне остаться в полку.
Лебедь стиснул челюсти, по скулам пробежали желваки. Стрельнул взглядом на Меньшикова: «Твоя работа?» Но ничего не сказал, лишь натянуто усмехнулся, отошел от Александра.
Напряженную тишину разорвал телефонный звонок. Меньшиков взял трубку.
– Слушаю, Меньшиков.
– Доброе утро, Федор Иванович, Лебедь еще не объявился?
Голос было хорошо слышно, и Александру он показался знакомым.
– Здесь он, товарищ генерал, – ответил Меньшиков и протянул Лебедю трубку. Полковник суетливо схватил ее, прижал к уху:
– Слушаю, товарищ генерал…
– Куда вы запропастились?
– Так… то в штаб надо, то в один полк, то в другой, – бойко начал Лебедь. – Столько дел…
– Какие дела могут быть важнее полетов? – прервал его суровый голос. – Вы подчиненных в бой послали, а сами… Вы хоть знаете, где ваши экипажи?
– Так точно, товарищ генерал. Сели в Мелитополе.
– А экипаж Зароконяна?
– Ищем, товарищ генерал. Тоже сел где-нибудь.
– К сожалению, не сел. Разбился экипаж Зароконяна. У Маныча. В общем, оставьте свои дела на зама и давайте-ка сюда, ко мне, – заключил генерал не предвещающим ничего хорошего тоном.
Лебедь сразу сник, обессиленно опустил на аппарат телефонную трубку.
13
10/XI 1943 г. …Боевой вылет с бомбометанием по порту Севастополь…
(Из летной книжки Ф.И. Меньшикова)