Крещенные кровью
Шрифт:
– Ну вы даете, товарищи! – вскочил со стула покрасневший от возбуждения Степан. – Да этой информации цены нет! Я сердцем чую, что у этих «деляг мутных», очень даже возможно, есть связь с неуловимой бандой!
Оперативники переглянулись и промолчали. Они не ожидали такой реакции на информацию, которой сами не придали значения.
– Кто такой Мишка-жид? – спросил Калачев у Теплова. – Говори все, что знаешь, и не тяни!
– Мишка-жид, он же Михаил Миерович, личность, известная во всех городских притонах. Уроженец Курляндской губернии, а вот каким ветром его к нам задуло, пока не известно.
Увидев, с каким интересом слушает его следователь, Теплов воспрял и продолжил уже более оживленно:
– Судим в 1921 году за конокрадство, а потому вроде как обратно в лагеря не стремится. Устроился закройщиком на оренбургскую шорно-седельную фабрику…
– Днем бывал на фабрике, а ночью привечал в своей хате воров и бандитов всех мастей, – продолжил Бурматов. – Он скупал у бандюг краденое в неограниченном количестве, снабжал оружием и боеприпасами. По слухам, у жида столько денег заныкано, что он даже ссужал своих постоянных клиентов в счет будущей добычи.
– Ну и дела! – воскликнул возбужденно Степан. – Но почему Мишка-жид все еще на свободе?
– Ни разу мы его с товаром не нагрели, – усмехнулся Теплов. – Хитрющий гад. У него корешок есть надежный, Семен Брыкин… Так вот, этот Брыкин – бывший сапожник – неизвестно какими путями переправлял товар в Сибирь и Белоруссию. Урки этих кренделей обоих считают людьми уважаемыми, авторитетными и живущими строго по понятиям. Ни один вор или налетчик не сдаст их при поимке. Все на себя будут грести, падлы уголовные, а про Мишку ни гу-гу!
Когда оперативники замолчали, оживился Степан:
– А про того, с кем сейчас Мишка-жид корешится, что известно?
– Председатель коммуны, и больше ничего, – пожимая плечами, ответил Бурматов. – Мишка-жид вроде как чем-то подсобляет коммуне той, но чем… Если надо, я выясню, Аверьяныч.
Степан задумался и решение принял быстро:
– Коммуной и ее председателем займусь я сам, а вы беритесь за Мишку-жида и его окружение. Не знаю почему, но интуиция мне подсказывает, что сейчас мы на верном пути, товарищи!
11
Бандиты долго петляли по городу. Теперь уже они шли быстро и часто оглядывались. Васька едва поспевал за ними. В конце концов бандиты пришли в Форштадт [10] и, покружив по тихим улочкам, приблизились к ничем не приметной избенке.
Притаившись за соседским плетнем, Васька боролся с двумя желаниями: ему хотелось оказаться подальше от бандитского притона и в безопасности спокойно обдумать план своей встречи с «фартовыми» без плачевных для себя последствий; с другой стороны, он собирался с риском для жизни проникнуть во двор, затаиться где-нибудь в укромном местечке и понаблюдать за избой со стороны. Стычка бандитов с постовыми милиционерами окончательно убедила Ваську, что они – те, кто ему необходим! «С такими ребятками я горы сверну! – думал Носов – Им что человека убить, что курицу зарезать. А если их приручить…»
10
Предместье города (устар.).
Деньги, которые он украл на барже с пушниной, заканчивались, а чтобы содержать корабль скопцов на плаву, требовались пока еще значительные вложения. Отказаться от секты он не мог. Васька уже привык властвовать, но власти его мог прийти конец, если угнетенные им скопцы вдруг начнут с голодухи разбегаться.
С Урала подул холодный, пронизывающий ветер. Время перевалило за полночь. Васька решился.
Он перемахнул через плетень и, оказавшись во дворе, быстро осмотрелся. Где-то рядом загремела цепь, злобно залаяла собака, о существовании которой Васька даже и не подозревал. Он метнулся к сараю, закопался поглубже в сено и затаился, надеясь, что его не заметят и беда обойдет стороной.
Находясь в напряжении, Носов потерял счет времени. По двору ходили люди, остервенело лаяла собака, скрипели и хлопали двери. Васька услышал, как кто-то подошел к сараю. Он перестал дышать, понимая, что в эти секунды его жизнь повисла на волоске.
– Падлой буду, если здесь кто-то есть, – послышался хриплый голос. – Нервишки у тебя шалят, Пронька. Если так дергаться от каждого тявканья, то…
– Не трынди, Хохол, – огрызнулся Пронька. – Береженого бог бережет, а не береженого конвой стережет… Ладно, в избу айда, – еще разок крепко матюгнувшись, предложил Пронька.
Васька перевел дыхание.
Скрипнула калитка. Он напрягся и замер. К Проньке и Хохлу кто-то подошел:
– Пес неспокоен.
– Да мы вроде все обшарили, – послышался голос Хохла.
– Все, да не все, – буркнул третий. – Собака вон в сторону сеновала тявкает. Вы его хорошо проверили?
– Еще не хватало по сену елозить, – пробубнил недовольно Пронька. – Мы лучше в избу пойдем, а ты, Хвост, сам сеновал обшаривай.
«Вот и вляпался! – подумал со страхом Васька, когда Хвост, чиркая спичками, подошел прямо к нему. – Надо бродягой прикинуться, чтобы не стать покойником!» Он вылез из сена, как только Хвост взял вилы и приготовился воткнуть их в то место, которое служило ему убежищем.
– Эй ты, полегче! – прикрикнул Васька, отряхиваясь. – Черт тебя принес, твою мать. Отоспаться не даешь, дятел безмозглый.
Хвост сначала остолбенел от неожиданности, а потом рассмеялся.
– А у нас тут постоялец в сене разговляется?! – крикнул он, вытягивая из-за пояса револьвер. – Ну теперь ты еще лучше выспишься, сучара! И никто тебя уже больше никогда не разбудит!
– Эй, эй, поосторожней, – увидев пистолет, испугался Васька. – От ментов прячусь. В розыске я, беглый из лагерей…
– Беглый? – Хвост снова зажег спичку. – А выглядишь, как продавец из булочной.
С улицы послышался пронзительный свист. Хвост живо обернулся. Вновь злобно залаяла, загремев цепью, собака. Из избы выскочили Хохол и Пронька. За забором грохотали чьи-то выстрелы.
Васька рванулся к плетню, но натолкнулся на Хвоста, и они оба упали.
– Ментов навел, падла! – выкрикнул бандит, хватая Ваську за одежду. – Я тебя сейчас в землю вдавлю, ищейка проклятая!