Крест Евфросинии Полоцкой

Тарасевич Ольга Ивановна

А потом стыд исчез.

– А офицера ФСБ тоже отпустить? – поинтересовался милиционер, и от этого вопроса из воздуха почему-то испарился кислород.

Задыхаясь, Седов опустился на стул. Он ждал пояснений. И предполагал, чье имя ему назовут, и очень хотел ошибиться.

– Сергей Филимонов, – прозвучало в трубке.

У Седова невольно вырвалось:

– П…ц!

Валентин вопросительно поднял брови, и Володю как прорвало:

– Валик, я дурак! Я полный идиот, я кретин! Все это время убийца орудовал у меня под носом!

***2

Радость

Снапа не поддавалась описанию. Он бросался Лике на грудь и, едва не сбив ее с ног, норовил лизнуть в лицо. Потом убегал в коридор, делал круг почета, возвращался в прихожую и плюхался на живот, подставляя спину под руки хозяйки. Через секунду переворачивался и, колотя хвостом по полу, требовал, чтобы ему почесали брюшко. Затем снова прыгал, потом опять крутился волчком.

– Все-все, я пришла, – устало пробормотала Лика, отворачиваясь от холодного, тычущегося в лицо носа собаки. – Снап! Веди себя прилично! Как тебе не стыдно! Ты меня сейчас уронишь!

Пес отпрыгнул и возмущенно тявкнул, давая понять, что ему ни капельки не стыдно. И, вцепившись зубами в лежавший на полу коричневый кожаный поводок, снова рванул к хозяйке.

Лика посмотрела на часы. Да, поездка в Зареченск заняла много времени. Но не настолько, чтобы Снапуха действительно измучился в ожидании прогулки. Ему уже больше года, два выгула в день достаточно. А утром пес побегал по парку, так что теперь все эти страдания – не более чем театральный эффект.

– Ты – моя наглая хитрая собака, – вздохнула Вронская. – Ладно, что с тобой сделаешь. Гулять так гулять. Пошли!

Снап довольно взвизгнул и бросился к двери.

Лика летела вслед за рвущимся с поводка псом, и у нее даже не было сил, чтобы прикрикнуть на вредное животное.

Разочарование опустошило ее всю, целиком и полностью.

…Отец Алексей час осматривал алтарь Спасо-Преображенской церкви. Потом, устало опустившись рядом с Ликой на пол, рассказывал про то, что святыня разорена. Нет иконостаса, отделяющего главную часть храма от средней. Нет и святого престола, на котором происходит таинство святого Причастия. От жертвенника тоже уцелели лишь обломки.

Лика слушала, и, срываясь на крик, требовала, чтобы отец Алексей снова вернулся в алтарь, еще раз все осмотрел, простучал стены, пол, все обломки, все, что только имеется. И снова ждала. Но священник опять вернулся ни с чем.

Тогда она, отобрав фонарик, приблизилась практически вплотную к возвышению в центре храма, и, осветив находящееся справа небольшое углубление, издала радостный возглас.

– Это ризница, – устало пояснил отец Алексей. – Для хранения одежд используется, утвари. Я там тоже все осматривал. Прошу, только не ступайте на солею и тем более на амвон. Грех…

Еще час Лика провела, методично простукивая стены, колонны и пол церкви. Но все оказалось безрезультатно.

Эмоции отца Алексея остались для Вронской загадкой. На обратной дороге в Москву он увлеченно читал Евангелие.

Лика, горя желанием пожаловаться на неудачу, набрала номер Седова. Но следователь, быстро уточнив, все ли в порядке, нажал на кнопку отбоя. А потом просто сбрасывал звонки.

…– Короче, Снап, это просто какой-то

кошмар, – подвела итог невеселых воспоминаний Лика. – Мы ничего не нашли. И я даже не ожидала, что это окажется так невыносимо больно. Наверное, я действительно много узнала о трагической истории этой реликвии. И мне до слез жаль погибших людей. В общем, теперь мысль о том, что все это было напрасно, просто сводит меня с ума.

Пес прекратил тянуть поводок и едва заметно вильнул хвостом.

– Что, домой? Ты уверен?

Снап посмотрел в сторону арки, потом перевел взгляд на хозяйку, и Вронская быстро зашагала к подъезду. Усиливающийся ветер бесцеремонно забрался под майку, царапал холодом, заставляя ускорять шаг.

Протереть Снапу лапы. Насыпать в миску корма, смешать его с консервами. Поменять воду в жестяной миске. Заварить себе крепкий чай, сделать пару бутербродов…

Лика выполняла все эти обычные действия неосознанно, механически.

Мысли неотступно возвращались в Зареченск. Очевидно, что тот, задержанный в провинциальном городке, человек тоже креста не нашел. Если их с отцом Алексеем повязали прямо на подъезде к храму, то, скорее всего, и предшественника постигла та же участь. Более того, кажется, сворачивая на узкую проселочную дорогу, ведущую к храму, она даже притормозила, пропуская «уазик». Скорее всего, злоумышленник уже был там. Его милиционеры отвезли в отделение, а потом быстренько вернулись за ними, очередными визитерами. Поэтому парни и выскочили, двое из ларца, из кустов. Напрямую бежали, торопились. Однако, если бы удалось обнаружить реликвию, уж эти простодушные стражи порядка всенепременно бы проболтались. Как миленькие. Несмотря на то, что «указаниев» не было.

Возможно, крест вообще украли намного раньше, в ходе реставрационных работ.

Не исключено, что сами художники к пропаже отношения не имеют. Храм не охраняется, при желании туда можно проникнуть. Может, кто-то так и сделал в поисках наживы. И отыскал крест.

Или же… Или же крест все еще находится в Спасо-Преображенской церкви. Просто пока его обнаружить не удалось.

– Да, этот вариант мне нравится больше всего, – пробормотала Лика, поглаживая уткнувшуюся ей в колени морду Снапа. – В конце концов, будем рассуждать логически. Очевидно, что этот храм никогда строго не охранялся. И реставрационные работы там велись, как говорит отец Алексей, еще в советские времена. И видимо, человек, прятавший крест, учитывал все эти аспекты. Значит, там было какое-то надежное место. Очень надежное…

Залпом допив чай, Лика ополоснула чашку и пошла в спальню, включила компьютер. Верный Снап притащился следом, забрался под стол и с гулким, испугавшим бы непривычного человека стуком рухнул на пол.

«Спасо-Преображенская церковь в Зареченске», – подключившись к Интернету, задала Лика параметр поиска.

«Одна из главных достопримечательностей нашего города…» – жизнеутверждающе начиналась первая же найденная статья.

– Да уж, достопримечательность! А в каком состоянии, – пробубнила Вронская, открывая снимки храма. – Ого, а и фрески, оказывается, даже фотографировали. Какая красота и какое варварство! И…