Крест Марии

Фонд А.

Во-вторых, вещи на обмен. Если Вера Брониславовна упоминала, что спускается сюда для того, чтобы приобрести на обмен новые товары и пополнить инфобазу слухов, то, значит, здесь есть то, чего там, наверху, нету. Следовательно, мне нужно тоже заняться сбором нужных товаров и информации.

И, в-третьих, я должна вызывать интерес к себе, чтобы со мной все хотели общаться. Об этом тоже следовало подумать на досуге и распланировать пути к достижению цели.

И вот я занялась подготовкой. В тот же вечер я достала кусок бархата, который дал Анатолий, и задумалась, как я могу из него соорудить парадную

одежду. Кусок был небольшим, размерами примерно, как раскрытая книга. Этого бы мне хватило только на верх передней части блузы. Значит, следовало подумать, из чего я могу соорудить спинку, чтобы это не особо бросалось в глаза, и низ блузы. Я решила сделать нечто среднее между жакетом и блузой, ведь больше подходящего материала у меня нету.

Образ изысканной леди никак не вязался с шерстяными штанами, которые я сейчас носила. Да, жуткие лампасы я спорола, но, так как сменки у меня не было, и эти штаны я носила постоянно: работала в них, убиралась, стирала, мыла, – то они уже начали терять приличный вид. Носить их ещё можно, и не один год, они были чистыми и опрятными, но на коленках ткань уже начала некрасиво пузыриться, да и у талии они безобразно отдувались. Следовательно, мне нужен приличный низ. Леди в растянутых штанах и в бархатном жакете – это ну такое себе. И, конечно же, мне нужна юбка. Она может быть из любой ткани. А под юбкой я могу оставлять эти штаны – возле люка при стыковке довольно холодно. Да, снизу почти не видно, во что я одета, но это как красивое бельё – ощущение, что оно на женщине, придает совсем другой вид всему облику.

В общем, набросав примерный план действий, я сходила дёрнула за рычаг, почистила зубы и со спокойной совестью пошла спать.

А утром я обнаружила это. Моё искалеченное деревце!

Выходит, уже второй раз кто-то ходит по моей камере, мимо меня, спящей. И опять я не проснулась, не почуяла. От осознания этого холодный липкий страх моментально накрыл меня с головы до ног. Меня ощутимо затрясло, а во рту и на губах появился резкий металлический привкус.

Я настолько была потрясена, что чуть не пропустила время дергать за рычаг. А потом и за второй.

Страх парализовал меня, я двигалась механически, словно кукла. И осознала я это, когда кормильня звякнула. Я подошла, а еду не взяла. Тупо стояла и смотрела. Через некоторое время люк окошка захлопнулся, еда исчезла, а я так и продолжала стоять и смотреть на стену.

Досадно. Да, один раз прием пищи не страшно и пропустить. Не смертельно. Но, во-первых, мои тюремщики могут подумать, что я не голодная и перевести меня на усеченный паек. А мне этого совсем не надо.

Поэтому я заставила себя пошевелиться, подошла к трубе с водой, разделась и долго-долго стояла под струями тёплой воды, то заходя, то чуть отстраняясь, пока не замёрзла. Вода немного привела меня в чувство. Я вернулась обратно к моему «садику». Деревце «айва» так и продолжало валяться сломанным.

Вот я дура! Мысленно обругав себя, я принялась хлопотать. Хотелось спасти его. Я аккуратно всё осмотрела – корни остались неповреждёнными (уже хорошо). Горшка у меня больше не было, значит надо заменить его чем-то. Пока (временно) соорудила подобие конверта из остатков клеёнки, досыпала туда немного компоста, который я ранее подготовила для отсадки ростков, и посадила

деревце обратно. Напоследок полила.

Теперь остаётся ждать и надеяться, что оно выживет.

– «Ну пожалуйста!», – попросила я.

В принципе, пострадал только горшок и сломана верхушка. Её я аккуратно отделила, набрала в одну из пустых бутылок воды и поставила её в бутылку, как в вазу. Надеюсь, оно пустит корни, и я тогда посажу его в землю.

Закончив с садоводческими хлопотами, я тщательно вымыла руки и задумалась.

А подумать было над чем.

Ведь что получается, мало того, что кто-то ходит по моей келье, пока я сплю (уже второй раз) и я оба раза не проснулась и не почуяла, так вдобавок этот кто-то разбил мой горшок и сломал моё деревце. То есть либо он настолько торопился (или неуклюжий), что не заметил, либо ему всё равно, что я об этом подумаю, либо он сознательно хотел напугать меня. А, может, это знак? Предупреждение?

А о чём? Что здесь нельзя выращивать зелень? В Уставе моего креста об этом ни слова не сказано (да и Устава, если честно, нету). А раз официального запрета нет, значит можно.

От абсурдности ситуации и нелепости моих рассуждений я невесело рассмеялась.

Что из этого следует?

А то, что я должна позаботиться о собственной безопасности. Сегодня же надо перебраться спать в ту маленькую комнатку-чуланчик, где спала моя предшественница (может, потому она и спала именно так, что только там было безопасно?).

Решено – перебираюсь туда!

А для этого нужно там всё тщательно вымыть и отскрести. Не хватало ещё какую-то заразу подхватить.

Остаток дня, я отмывала чуланчик и не успокоилась, пока не отчистила там всё до скрипа.

Методом проб и ошибок, я отыскала всё-таки устройство, которое отпирает и запирает дверь изнутри. Всё, теперь я могла там ночевать и не бояться незваных гостей.

Спать легла рано, сразу после того, как дёрнула за рычаг.

До этого я здесь всё вымыла, выдраила. Затем перенесла постель, перестелила кровать.

Вошла внутрь и закрыла дверь.

Ну вот и всё, можно теперь спать.

Я разделась и легла.

Надеюсь, я не просплю время, когда нужно дёргать за рычаг?

Я уютным клубочком зарылась в одеялко и закрыла глаза. Сон не шел.

Не знаю, почему.

Я ворочалась туда и сюда, считала овец, автомобили и даже бабочек.

Сон не шел.

Возможно потому, что я уже привыкла в бункере засыпать при свете. Свет для меня в кресте означал – «безопасность, тепло, еда». А здесь было темно. Более того, мне стало казаться, что мне тут не хватает воздуха. Я банально стала задыхаться. Возможно от этого, от нехватки кислорода, мне послышались шаги за стеной, словно кто-то ходил по моей камере.

Ужас. Дикий липкий ужас сковал мои члены. Страх парализовал меня так, что я лежала, задыхаясь и ничего не могла сделать.

Не знаю, сколько так продолжалось. В какой-то момент я пришла в себя и рывком вырвалась из этого зыбкого состояния полусна-полубодрствования. Сбросив с себя сонную одурь, я выскочила из чулана и бросилась к рычагу. Успела!

Мамочки, я успела!

Дёрнув за рычаг, я всё дышала, дышала и не могла надышаться.

Сердце колотилось, как ненормальное, громко бухало где-то в районе горла.