Крестный сын

Алесько С.

Девушка по-прежнему сверлила его взглядом. Признание гвардейца в любви ничуть не успокоило ее. Кайл тем временем продолжал:

— Филип… предупредил о вашей подозрительности, моя леди, и на этот случай просил передать: он никогда не забудет первой встречи у родника и ваших слов про его глаза.

У Ив камень упал с души: отец ничего не знал и не мог знать об их встрече на полянке у ручья. Ее даже слегка затрясло от пережитого напряжения, она тяжело оперлась обеими руками о стол.

— С этого и нужно было начинать. Поднимемся на галерею, не думаю, что сюда кто-то войдет, но вдруг…

Они взошли наверх по лестнице, находившейся у самой входной двери. Теперь, если кто-то и заглянет в библиотеку, они увидят его раньше, чем он — их.

— Так что он просил передать мне?

— Ваше высочество…

— Не называй меня так, когда мы одни, все эти титулы — пустая трата времени. Говори короче и по делу.

Ив видела, что совсем заклевала Кайла, но сейчас ей нужно быстрее получить информацию, время для вежливости придет потом, если в библиотеку никто не зайдет.

— Он просил помочь вам выбраться из столицы.

— Хорошо, помощь мне понадобится, но не раньше чем через месяц. — Примерно тогда Правитель собирался покинуть столицу, но Ив решила пока не распространяться столь подробно о своих планах. — Ты справишься один или твой друг Шон присоединится?

— Филип просил нас обоих, и если вы не возражаете…

— Не возражаю. Нам нужно встретиться всем втроем как можно скорее и поговорить. Сможете прийти сюда завтра в это же время?

— Да, мы в карауле с утра, вечером свободны.

— Прекрасно, — она замолчала, потом, придав голосу мягкости, произнесла: — Я должна извиниться перед тобой за свой тон. Прости! Старик не сказал мне, откуда узнал о нас с Филипом, и я подумала…

— Вам не нужно ни за что извиняться, ваше…

Кайл вспомнил ее слова насчет титула, осекся и покраснел. Ив стало его жаль.

— Кайл, пожалуйста, — начала она еще более мягко, просительно заглядывая молодому человеку в лицо, — понимаю, это трудно, но постарайся забыть, кто я такая. Относись ко мне как к подруге твоего друга и попроси Шона, чтобы он вел себя также. Иначе мы будем постоянно спотыкаться о титулы, краснеть и извиняться. А нам нужно многое обсудить. Я должна вытащить Филипа, он попал на каторгу из-за меня. Собственная участь меня не волнует, но его жизнью я рисковать не могу.

Она закончила, улыбнулась и погладила гвардейца по руке, лежавшей на перилах галереи. Кайл мучительно покраснел, но нашел в себе силы посмотреть своей собеседнице в глаза.

— Мы все сделаем, чтобы помочь ему… и вам. Можете на нас рассчитывать.

— Спасибо! — Ив все больше успокаивалась. — Ты не представляешь, что для меня означает ваша помощь. Впрочем, давайте поговорим подробнее завтра, втроем.

— Мы будем здесь с Шоном в семь вечера.

— Отлично! Тогда до встречи.

Кайл вернулся в казармы с таким потерянным видом, что Шон, сидевший с несколькими гвардейцами за общим столом в компании бутылок и кубков, сразу спросил:

— Опять не удалось поймать райскую птичку?

— Нет, удалось, я все передал. Она ждет нас завтра вечером в библиотеке.

— А почему у тебя лицо такое? — спросил один из гвардейцев.

— Неужели заметно? — удивился Кайл.

— Выглядишь, будто Старикан распекал тебя целый час — заржали его друзья.

— Это было гораздо хуже, — ответил Кайл страшным шепотом, делая большие глаза. — Она чертовски похожа на отца, во всяком случае, когда злится.

Он сел за стол и потянулся за бутылкой.

— И чем же ты ее разозлил? — ухмыльнулся Шон. — Непочтительно отозвался о нашем общем знакомом? Или слишком почтительно — о ее папаше?

— Она заметила, как я за ними наблюдал. Решила, что Старикан все узнал от меня.

— Ох, в этом случае представляю, каково тебе пришлось, — усмешка исчезла с лица Шона, он с сочувствием похлопал друга по спине.

— Ну, теперь все позади, — сказал Кайл, — она потом оттаяла, даже извинилась. И сразу стала такой… — его глаза начали приобретать традиционное для разговоров о дочери Правителя мечтательное выражение.

— Эй, остановись! — зашумели гвардейцы. — Мы-то решили, ты излечился от своей дури!

Кайл посмотрел на них, будто просыпаясь.

— Думаю, излечился, — ответил он. — Эта девица не по мне, такой накал страстей меня просто уничтожит.

— Филип, похоже, с ней легко управлялся, и ей это нравилось, судя по тому, как она в него вцепилась тогда в кабинете Старикана, — сказал Шон, потом задумчиво добавил: — Не хотел бы, чтоб ко мне какая-нибудь так привязалась, слишком большая ответственность.

— Если Филип действительно был тем, кем вы с Кайлом говорите, он был, ему не составит труда с любой управиться, — заметил один из гвардейцев.

Вечером следующего дня Шон с Кайлом в условленное время пришли в библиотеку. Там никого не было. Внезапно один из стеллажей с книгами отъехал в сторону, и в открывшемся проеме показалась дочь Правителя. Она молча поманила их за собой. Гвардейцы вошли, потайная дверь закрылась, и они оказались в темном потайном проходе, освещенном лишь небольшой масляной лампой, стоявшей в маленьком углублении в стене.

— Так это правда! — громким шепотом воскликнул Шон, от удивления забывший о приличиях. — Все эти ходы действительно существуют!

— Мне тоже здесь сразу понравилось, — усмехнулась Ив. — Но злоупотреблять этим не стоит — затягивает. Я бродила по лабиринту почти десять лет и не могу сказать, что мой характер или отношение к людям от этого улучшились.

— А мы думали, Филип пошутил, когда сказал, что вы следите… — Шон замялся.

— Когда это он вам сказал? — насторожилась Ив.

— Когда мы отводили его в темницу, — ответил Кайл.