Крестоносец
Шрифт:
Лицо аббата потемнело, и он подался вперёд.
— Откуда тебе это известно?!
— Так это… Святой Януарий нынче ночью откровенничал со мной, это всего лишь его пророчество, — пожал я плечами, мол, я тут вообще не при делах, моя хата с краю.
— Я обдумаю твои слова, рыцарь, — глухо сказал глава Ордена цистерцианцев, отворачиваясь к окну.
Хотя такие разговоры со мной вряд ли были особо приятны для Бернарда, но чувствовалось, что они интересуют его. Что ж, может, и правда из всего этого что-то выйдет. Во всяком случае, уехал аббат Клерво со своей свитой сразу после завтрака, сильно задумавшись, а я после его отъезда в сопровождении
[1] Министериалы — в Раннее и Высокое Средневековье доверенные слуги феодала, обычно наследственные, выполнявшие его важные поручения, служившие управленцами и т. д. Высшая ступень слуг в феодальном владении, за свою службу часто получали от господина дворянство.
[2] Шеффены — судебные заседатели в средневековой Германии, близкий аналог — английские присяжные, однако в отличие от них, шеффены не только решали вопрос о виновности, но и участвовали в вынесении приговора. Шеффенов назначал судья, для каждого сословия своих — дворян судили только дворяне, крестьян крестьяне, и так далее. Если ответчик и истец были из разных сословий, шеффенов призывали поровну от каждого. При разделившихся голосах председательствовавший в суде феодал или чиновник имел решающий голос.
[3] Шульц — сокращение от schultheiss — сельский староста в средневековой Германии.
[4] Wagner — сокращение от wagenbauer — каретник, или скорее тележник.
[5] Интердикт — запрет совершать в определённой местности, или даже целой стране, богослужения и церковные обряды: причащение, отпущение грехов, отпевания, венчания, крещения и т. д.
[6] «Железная дева» — пыточный инструмент в виде человеческой фигуры из железа, полой внутри, с металлическими шипами, входящими вовнутрь через отверстия, раскрывалась на шарнире. Помещаемого внутрь человека медленно протыкали шипами в разных местах, подобранных так, чтобы не нанести смертельных ран.
[7] Прежде должность в Священной Римской Империи. Пфальцграфы управляли императорскими резиденциями и двором монарха. К XII веку один из высших немецких титулов, выше маркграфа, но ниже герцога и князя.
[8] «Папством Блудниц» назвали время в IX–X веках, когда знатная римлянка Теодора и её дочери Марозия и Теодора-младшая распоряжались Папским престолом, сажая на него своих любовников и незаконных детей.
Глава X
Город не впечатлил. Даже в сравнении с теми же Клермоном, Буржем, Мецем и Парижем, которые сейчас тоже особо не внушают. Из достопримечательностей притягивали взгляд только окружающая город каменная стена, выглядевшая не слишком грозно, да графский замок… Глаза б мои его не видели! Не без злорадства подумал, что через два десятка лет, в 1168 году, Фридрих Барбаросса разрушит его так, что придётся строить новый на том же месте.
Откуда знаю? Да рассказали. В прежней жизни, во время поездки в Италию, нелёгкая судьба туриста занесла нас с Ольгой в город Алессандрия, в Пьемонте, у границы с Ломбардией, немного севернее Генуи. Место, как нетрудно понять, бойкое, и стратегически значимое уже в эти времена. Хотя сама Алессандрия появится позже, в том же самом 1168 году.
Узнал я это от гида местного музея, разместившегося в старинной цитадели, куда мы с Ольгой заглянули поглазеть на разыгрываемые там театрализованные сцены из прошлого, в старинных костюмах и декорациях. Ольгу, как любую нормальную женщину, больше всего интересовали наряды дам и интерьеры, а я, заинтересовавшись, как и положено нормальному мужику, железками, разговорился с гидом, которого звали почти как его родной город — Алессандро.
Гид неплохо говорил по-русски, его мать была родом из Смоленска, а замуж вышла за итальянца. Алессандро прекрасно знал европейское Средневековье (подозреваю, он отдыхал в нём душой от Европы XXI века с её политкорректностью, «приезжими» с солнечного юга, «меньшинствами», полусотней гендеров и прочей бредятиной), и умел о нём увлекательно рассказывать.
И, конечно же, он знал всё про Фридриха Барбароссу, оставившего весьма заметный след в истории Италии. Именно ему Алессандрия косвенно обязана своим рождением. Ведь город был основан противниками императора из Ломбардской Лиги, на земле, отжатой ими у верного императорского вассала, маркиза Монферрато, и назван в честь покровителя Лиги, Папы Александра III.
Понятно, что Фридрих никогда бы не допустил такого безобразия, но как раз в 1168 году он был занят усмирением непокорных вассалов в Германии, в том числе графа фон Саарбрюккен, (кстати, нынешнего Симона, лишившегося в итоге своей недвижимости, снесённой победителями к хренам собачьим), и просто не мог чем-то помешать своим врагам на итальянском «сапоге». Потом он, правда, пытался вернуть статус-кво, безуспешно осаждая Алессандрию, но было уже поздно.
Так что ничего хорошего обитателей замка в перспективе не ждёт. Тех, кто доживёт до того времени, понятно. Впрочем, как и здешних горожан. Если уж весьма крепкий замок был взят императорскими войсками, у города с его выглядевшими отнюдь не неприступными укреплениями шансов и подавно не будет. Хотя, судя по тому, что Саарбрюккен, в отличие от замка, не пришлось отстраивать заново, Барбаросса обошёлся с ним мягче. Но разграбят городок наверняка капитально, тут к гадалке не ходи. Так уж водится в нынешние времена. Правда, ни прошлые, ни будущие в этом смысле особо не отличаются.
Ну а кроме замка и стены, в городе нет никаких примечательных строений, вроде каменных церквей, дворцов здешних денежных мешков и прочего «архитектурного излишества». Оно и понятно, Саарбрюккену, по словам Бернарда, ещё и полутора веков не исполнилось, местные толстосумы пока не разбогатели настолько, чтобы демонстрировать «граду и миру» своё честолюбие и толщину кошелька. Да и все свободные средства горожане наверняка направили на строительство стены, без которой город стал бы лёгкой добычей для любой крупной шайки мародёров.
Мостов через реку Саар тоже нет и в помине, а имеются только пара паромов, сделанных из плотов, с ограждениями по краю, одним из которых мы с Роландом воспользовались, чтобы попасть сюда, а потом он воспользовался паромом, возвращаясь с Бернардом и его свитой. Во время побега из города Роланд форсировал реку вплавь, благо Матильда как любая нормальная лошадь неплохо плавает, да и товарища я кое чему научил. Договариваться с паромщиками на глазах у стражи, хоть и не знавшей ещё о случившемся в замке, у него не было ни времени, ни желания. Ещё были десятка два лодок, с которых рыбачат аборигены, между делом переправляя за медный грошик или его эквивалент в бартере тех, кому паром кажется дорогим.