Крестовый поход
Шрифт:
— Я… я не знаю, — ответила она. — Я знаю только одно: трудно жить одной среди людей без родных и близких.
— А где же твой дружок, этот, как его… Иона? — строго спросила Аврора. — Почему он с тобой не пришел?
— Он боится, — ответила она. — Не так-то просто его уговорить.
Аврора внимательно разглядывала ее. Скай изо всех сил старалась не выдать своих чувств.
— Ты лжешь, — после паузы заявила вампирша.
Новый Орлеан
Отец
«Что это?» — Дженн вздрогнула и остановилась.
Она шла по коридору, направляясь к крохотной монашеской келье, которую занимал Антонио. Уже была совсем рядом, как вдруг ей показалось, будто что-то легко коснулось ее щеки, словно чьи-то губы.
Но здесь же никого нет, не должно быть.
С легким криком она отпрянула и направила в темноту дрожащий луч фонаря. Дрожала ее рука, держащая фонарь. Дрожало и все ее тело, будто ее окунули в ледяную реку.
— Антонио, — прошептала она, но голос ее был сух, как костяная мука.
В воздухе прямо перед ней висела чья-то темная фигура… или померещилось? Она чувствовала угрозу, волнами окатывающую ее с ног до головы, холодную и жирную, словно чьи-то руки ощупывали ей лицо и грудь.
— А-а-а-а, — раздался шепот… или это ее собственный шепот, зовущий Антонио?
— Дженн!
Вот где Антонио, он приотворил дверь и высунул голову в коридор. Она перевела взгляд с коридорного пространства на его лицо; нахмурившись, он вышел из комнаты и в темноте заторопился ей навстречу.
— Пойдем отсюда, — быстро сказала она, схватив его за руку.
Он крепко сжал ее руку и потянул за собой к своей келье, но она уперлась каблуками в пол, не желая идти дальше по коридору. Вопросительно глядя на нее, он остановился.
— Que tienes? [63] — спросил он ее по-испански.
— Не знаю. Мне показалось, что что-то ко мне прикоснулось. К щеке.
Дженн не стала говорить, что это было похоже на поцелуй. Сама не знала почему, не сказала, и все. Она облизнула губы и медленно вздохнула.
63
В чем дело, что случилось? (исп.)
— Мне страшно дальше идти, — призналась она.
— Где это случилось? — озираясь, спросил он.
— Там, где ты стоишь, — ответила она.
— Да это же был я.
Он взял ее за обе руки, крепко сжал их и повел к себе в комнату. Закрыл за собой дверь, прижался к ней спиной и смотрел, как она, обхватив себя руками, пыталась согреться.
— Расскажи, как это было.
— Ну, как… сначала я что-то такое услышала, а потом и почувствовала. Мне кажется, здесь и вправду есть привидения.
Дженн села к нему на кровать с тощим
— Я ничего не вижу… ты меня слышишь, Дженн? — сказал он.
Она заставила себя посмотреть в проем двери; луч ее фонаря поймал Антонио, он выделялся в темноте четким рельефом, она видела, как он осенил себя крестным знамением и произнес несколько слов на латыни. Потом вернулся в келью и закрыл дверь.
— Nada, [64] — сказал он, садясь рядом с ней на кровать и обнимая ее одной рукой. — Тебя это напугало?
— Да, — ответила она, прижавшись головой к его плечу.
Вот Эрико, та бы не испугалась. Она бы сразу бросилась в бой, криком зовя «своих».
— Все хорошо. Я с тобой, — сказал Антонио.
Дженн крепко зажмурила глаза, чтобы сдержать накипающие слезы. Она была напугана до смерти. В последние дни Дженн только и делала, что плакала.
64
Ничего (исп.).
— Антонио, — начала она, но он прижал ее голову к плечу, и она замолчала; ей очень хотелось, чтобы ее сейчас утешали.
— Расскажем об этом отцу Хуану, — сказал он.
Если бы Антонио в самом деле был уверен, что в коридоре что-то такое было, он немедленно бросился бы предупреждать остальных. Он ей не верил. Скорей всего, думал, что ей почудилось.
Может, и вправду почудилось.
«Нет, — яростно подумала она, — не почудилось. Там что-то было».
— Пойдем, расскажем прямо сейчас, — сказала она.
Антонио не знал, что делать.
— Отец Хуан сейчас отдыхает, — отозвался он. — Подожди несколько минут, отнесешь ему ужин, заодно и расскажешь.
У нее сжалось сердце. Отец Хуан отдыхает, потому что поделился с Антонио своей кровью. Порой у нее появлялось сильное искушение не думать о том, что Антонио вампир, но ужасная правда постоянно зудела в ее голове, не давая покоя. Он вампир. Он должен пить кровь, но не кровь животного и не кровь из холодильника или консервной банки, а свежую кровь из вен живого человека. И если ему не давать ее, он умрет.
— Ладно, — тихо сказала она.
Что-то в нем изменилось; он пошевелился, и пальцы его крепче сжали ее руку. Бедро его, прижатое к ее бедру, заерзало. Тело напряглось, словно по нему пробежал электрический ток.
— Знаешь, — начал он, — меня «обратили», когда я учился в семинарии. Учился на священника. И я еще никогда… я никогда еще ни с кем… не был.
Она тоже.
— Но если бы я мог, Дженн…
Он поцеловал ее волосы, и губы ее раскрылись. Трепет пробежал по ее телу, щеки запылали.