Крестьянка в наказание
Шрифт:
— Прикажите камеристке убирать вам волосы так, чтобы концы не видно было. Иначе ваша тайна не долго продержится.
— А если их обрезать?
— Анна, концы волос снова цвет изменят, а сила ваша на время уменьшится.
— А у вас поэтому косы такие?
— Именно. Но мне прятать силу ни к чему, как и многим другим магам. А вот вам надо затаиться. К сожалению, не всегда я смогу вас защитить.
— Я поняла. Никому не скажу, но у меня теперь вопросов очень много.
— Отвечу на все…
Меня вдруг качнуло.
Его светлость притянул к себе, помог
— Навалил я на вас всякого, да? Подремлите. Поговорим после. У нас теперь много времени.
Я дотянулась до кружева, лежавшего на груди супруга, погладила, уж не знаю что — само кружево, или грудь герцога, закрыла усталые глаза и почувствовала себя дома. Это было как раньше — батюшка рядом, матушка, и всё хорошо. Я дома? Впервые со дня, когда покинула родной дом, направляясь на повозке в храм, где ждал неведомый жених.
Улыбнулась. Повозилась, устраиваясь удобнее.
Вспомнилось ещё и важное, что хотелось сообщить супругу. Усилием выдернула себя из подступающего забытья и прошептала:
— А у нас мальчик будет.
Рука супруга сжалась крепче, грудь поднялась от резкого вздоха. Ощутила на губах прикосновение тёплых губ. Ответила на невесомый поцелуй и уплыла в исцеляющий сон.
***
Через день окончательно пришла в себя и присоединилась к леди Мальвине, нёсшей на себе все домашние дела. Основная часть гостей уехала вместе с его величеством. Остались медикусы и несколько стражников, охранявших дом и поместье от возможного нападения. Мне было не по себе, когда представляла — кто-то может напасть на нас. Его светлость всячески успокаивал, объясняя — главной целью нападения был именно король.
Из столицы доходили страшные вести. Герцогу поступали донесения. Он читал их в постели, пока медикусы не давали вставать. Секретарь едва успевал писать ответы и отправлять их. Был даже задействован редчайший артефакт — ящик переписки.
Я о таком не слыхала, а в герцогский дом из дворца его привезли для скорости сообщения. Это была удивительнейшая вещь. Могла бы — часами наблюдала бы за её работой.
Небольшой резной ящик стоял на столике возле кровати герцога, когда его светлость смог подняться, ящик перенесли в кабинет. Но мне удалось несколько раз посмотреть, как загорался разными цветами камешек на крышке. Это означало, поступило новое послание.
Один раз, когда секретарь был в отлучке, мне даже довелось достать послание из этого ящика. Удивительно было — нажать на светящийся камень, капнуть капельку крови и только после этого откинуть крышку и достать письма. У меня откровенно дрожали руки — вдруг не получится или сломаю такую редкую вещь… Но всё получилось, на мою кровь артефакт открылся и письма я отдала его светлости.
Отдавала и чувствовала, щёки краснеют — улыбка супруга была откровенно насмешливой. Наверняка я смотрелась очень смешно, когда дрожащими руками проводила все манипуляции.
Бурный обмен посланиями объяснялся, по словам герцога, расследованием, шедшим в столице полным ходом. Расследование нападения на короля и его приближённых на охоте дело важное.
Откровенно пришла в ужас, узнав — её величество принимала участие в заговоре. Она собиралась быть регентом при малолетнем наследнике. В заговоре приняло участие много представителей знатных родов.
Стало не по себе — многих из этих людей видела во дворце, а его величество и герцог сталкивались с ними ежедневно! Некоторые даже на нашем приёме были!
Прошла неделя. Из столицы поступило сообщение — назначен день публичного наказания заговорщиков.
Её величество уже готовилась отбыть в "добровольное" проживание в один из монастырей. Подражая своей королеве, в монастыри, правда, более отдалённые и строгие, отправлялись кое кто из фрейлин, в том числе и леди Теллис, когда-то положившая глаз на герцога. Теперь я могла не опасаться попыток опорочить меня или нанести ущерб репутации моей и супруга.
С другими заговорщиками король был не столь милостив. Его светлость получил сообщение — через неделю назначен день публичной казни. Кого-то лишат дворянства и отправят на рудники. Кого-то лишат титулов и отправят в вечное изгнание, а кого-то и казнят, чтобы было неповадно последователям.
Герцог получил приглашение присутствовать на казни. Приглашалась и я, если его светлость сочтёт возможным. Но я так глянула, услышав подобное! Супруг всё понял и ответил его величеству — он не в том состоянии, чтобы ехать в седле целый день, а меня не отпустит в связи с моим положением. Незачем его жене, будучи в тягости, любоваться казнями.
Но тут Судьба опять подложила подарочек, или решила наказать, уж не знаю.
В день казни я тихо сидела в библиотеке, рассматривая большой альбом с удивительными рисунками. Его светлость был занят корреспонденцией в своём кабинете, леди Мальвина отправилась прогуляться в сад, как она это называла. На деле же отправилась гулять с другом герцога, все дни сновавшим между столицей и поместьем, а в этот день оставшимся погостить.
Сидя в тишине, нарушаемой шелестом переворачиваемых страниц, погрузилась в удивительный мир художника, изображавшего картины жизни в дальних странах… И вдруг мне на руку будто кипятком плеснули! Выронив альбом, ухватилась за ожог, не понимая, что происходит.
Услышав вскрик, из-за стеллажей выскочил библиотекарь. Заметив слёзы боли на моих глазах, перепугался, начал суетливо бегать вокруг, не зная за что хвататься и как помочь. О моём интересном положении знал уже весь дом, если не всё поместье, и старик перепугался — вдруг мне стало плохо из-за ребёночка.
Наконец, рассмотрев — держусь не за живот, а за руку, прижатую к животу, старик засеменил из библиотеки, во весь голос требуя немедленно прислать медикуса. На его дребезжащий крик сбежалось сразу несколько слуг, подняли галдёж, остановленный появлением мажордома.