Крик ночи
Шрифт:
— Значит, вы не можете принудить его?
Хельдер пожал плечами.
— В этой стране никого нельзя принудить, — угрюмо буркнул он.
— А его нельзя прижать? — не отставал Броун. — У него, ведь, есть дочь…
— Племянница, — поправил Хельдер, — но лучше не стоит говорить об этом.
— Неважно — племянница или дочь, — нетерпеливо произнес Тигр.
Хельдер ничего не ответил.
— Ну, а что Гольт?
— Он очень опасен, — сказал Хельдер, — Гольт меня беспокоит: не знаю, как далеко простирается его власть и что он знает. Узнать это необходимо,
Он задумчиво посмотрел на гостя.
— И все-таки — хорошо бы заполучить Марпла, — внезапно сказал он, — это — лучший европейский гравер. Во всяком случае, надо попробовать… Когда я говорил с ним в последний раз, он заявил, что не позволит себя надуть.
— Может быть, время и пришло, — рассмеялся Броун, — я уже встречал людей, которые не позволяют подкупать себя в первый или во второй раз, но зато они становятся податливыми при третьей или четвертой попытке.
…Эти двое условились о следующей встрече, и Броун покинул бюро Хельдера. Через пять минут оба встретились около станции подземной железной дороги. Купив билеты, они вошли в лифт. Проводник захлопнул дверцу. Неожиданно рядом послышался испуганный крик женщины.
— Меня ограбили! Помогите!
Два прилично одетых господина стояли возле проводника. Один из них подошел к женщине и заговорил с нею. Потом, обернувшись, громко сказал:
— Эту даму обокрали. Я сержант Скотленд-Ярда. Речь идет о сумочке и записной книжке. Я вынужден просить господ разрешить мне подвергнуть всех обыску или последовать за мной в участок.
За исключением «Тигра» Броуна все позволили обыскать себя. Осмотр вполне удовлетворил сыщиков. По требованию сержанта лифт остановился в шахте, чтобы процедура не проходила перед глазами любопытных, что находились в вестибюле станции.
Настала очередь Хельдера.
— Я наотрез отказываюсь позволять себя обыскивать, — холодно заявил он.
Чиновник подошел к Броуну.
— Не смейте подходить ко мне! — крикнул «Тигр».
— В таком случае я вынужден заподозрить вас, господа…
Спустя пять минут, оба ехали в сопровождении детектива в ближайший участок. Всю дорогу Хельдер громко ругался.
Обоих обыскали весьма тщательно. От внимания сыщиков не ускользнула пятидесятидолларовая банкнота в бумажнике Хельдера, что привело последнего в немалое смущение.
— Мне очень жаль, господа, — извинился сыщик, возвращая им вещи.
— Вы еще услышите обо мне! — произнес возмущенный Хельдер.
— Вы сами виноваты, — сказал сыщик, — у нас были основания заподозрить вас в краже. Вы ведь не хотели подвергнуться обыску — что же нам оставалось делать?..
Хельдер презрительно усмехнулся. Вместе с Броуном он покинул участок и спустился вниз по лестнице. Внизу ему пришлось остановиться: он увидел медленно разгуливающего взад и вперед мистера Гольта с сигарой во рту. Гольт широкой улыбкой приветствовал своего земляка, угрюмо глядевшего на него.
— Хелло, Хельдер, — медленно произнес Гольт, — я опоздал. Мне позвонили
— Вот как, — проворчал Хельдер, — но я уже исправил дело без вашей помощи. Вам, наверное, интересно будет узнать, что они ничего не нашли.
Гольт удивленно вскинул брови.
— И что же они должны были найти? — холодно поинтересовался он.
Вместо ответа Хельдер резко повернулся на каблуках и ушел в сопровождении Броуна.
На следующее утро в лондонских газетах появилось сообщение об «оскорбленных американцах» и «бестактном поведении полиции».
Прочитав газету, Гринби отложил ее в сторону и взглянул на стенные часы. Он вспомнил о полученном им утром письме от миссис Колляк. Она писала уже из Неаполя…
Внизу кто-то позвонил. Вскоре вошел Паркер и доложил:
— Мисс Марпл.
Гринби поднялся с кресла и пошел навстречу гостье.
— Я очень рад оказанной мне чести, — произнес он, — осмелюсь спросить, каковы ваши дальнейшие планы?
— У меня нет никаких планов, — вздохнула Мэри, — Мистер Гольт был так любезен, что ссудил мне немного денег и обещал, что власти позаботятся о моем дяде.
— Его власти — также и мои, — улыбнулся Гринби.
Мэри удивленно посмотрела на него.
— Вы полагали, что мы, американцы, носим длинные бороды, — улыбнулся он, — что мы нюхаем табак и везде, где только можно, подчеркиваем свое превосходство…
— Мистер Гольт действительно похож на такого, — заметила Мэри.
Гринби засмеялся.
— После всего, что произошло, — прошептала девушка, — я не знаю, как дальше жить…
Гринби кивнул.
— Я понимаю вас, — сказал он, подходя к окну, — и надеюсь, что ваш дядя возвратится домой…
Потом он повернулся к Мэри.
— Скажите, мисс Марпл, у вас нет иных родственников, кроме дяди? — спросил он.
— Нет.
— А друзей?
Она покачала головой.
— Раньше я жила в отдаленном пансионе, а с дядей познакомилась уже после смерти моего отца.
Он кивнул и, подойдя к дверям, приоткрыл их. Мэри не поняла, зачем он это сделал.
— Я хотел бы сказать вам, мисс Марпл, то, что может привести вас в смятение. Я глубоко уважаю вас и хочу надеяться, что вы правильно поймете и поверите…
— Я верю всему, что вы говорите, — спокойно ответила девушка.
Гринби прошелся взад и вперед по комнате и внезапно заявил, останавливаясь перед ней:
— Мисс Марпл, я хочу жениться на вас!
Она привстала со своего стула, но Гринби быстро отступил на несколько шагов.
— Пожалуйста, не волнуйтесь! — сказал он, — дверь открыта, и мои слуги тотчас же прибегут на ваш зов.
— Но, мистер Гринби, — произнесла она в полном смятении, — это очень странно…
— Вы — одиноки, и я тоже. Сделайте мне одолжение — принесите эту жертву. Соглашаясь вступить со мной в брак, вы останетесь свободной… Я не буду говорить о материальных преимуществах, которые принесет вам брак со мной — вы стали бы одной из богатейших женщин Лондона…