Крикеры
Шрифт:
Эти мысли его огорчили. Он не хотел противостоять им, поэтому вернулся к ответу на её вопрос.
— Я могу сказать, что нужно поступать очень осторожно. А общение с Иглом Питерсом даёт мне больше доверия, поскольку он постоянный завсегдатай. Пока я держу хороший фронт, я в деле.
— Это может быть труднее, чем ты думаешь, — сказала Сьюзен.
— Почему?
— Что, если тебе нужно будет проявить себя? Допустим, ты всё глубже погружаешься в толпу «Сумасшедшего Салли». Однажды ночью кто-то начинает использовать «ангельскую пыль», а тебе предлагают попробовать?
Это было то, что должен учитывать
— Это хороший вопрос, и я полагаю, что ответ — я не знаю. В правильной ситуации я, вероятно, смог бы подыграть. Я побеспокоюсь об этом, когда придётся.
— Тебе не страшно? А как насчёт Наттера и его людей? Если они когда-нибудь узнают, что ты полицейский…
— Я знаю, и да, это немного страшно. Я буду держаться подальше от Наттера. Ты никогда не получишь мёртвого вора в законе, если не доберёшься до него через его лакеев. Я привык быть очень осторожным.
Он выехал из города и только что привёз её в старый семейный краб-хаус с совершенно нелепым названием «Капитан Солти».
— О, это место прекрасно, — прокомментировала Сьюзен, когда он вывел её на заднюю палубу. За их столом открывался обширный вид на залив. — Я никогда не знала об этом месте. Какая находка.
— Нам повезло, — признал он. — Я не был уверен, продолжают ли они бизнес. Хотя, если я правильно помню, у них отличные крабы на пару. Я часто…
Что он собирался сказать?
Он был в своём уме?
«Я часто приводил сюда Вики».
— Я часто бывал здесь в былые времена, — быстро поймал он себя. — Иногда лодочники доводят свои лодки прямо до пристани и выгружают свежие бушели крабов и устриц.
Сьюзен, казалось, понравился вид. Лёгкий ветерок играл с её чистыми светлыми волосами. Фил не мог украдкой не взглянуть; он тоже был очарован видом — но не заливом.
Её видом.
Это поразило его — её простая и лёгкая красота. Её непринуждённая грация. Её неприукрашенное поведение. Ему снова пришло в голову, что её привлекательность противоположна привлекательности Вики. Красота Сьюзен казалась более честной, более искренней. Казалось, что она отражала всю её сущность сразу, без наложений. Ни макияжа, ни дизайнерской одежды, ни фасонов; ей это было не нужно. Фил чувствовал себя соблазнённым.
И чертовски виноватым.
Насколько велик шанс, что он будет со Сьюзен, когда она узнает, что случилось прошлой ночью с Вики?
Он заказал кувшин холодного чая, дюжину устриц и дюжину варёных на пару крабов.
— Я откажусь от устриц, — сказала Сьюзен, глядя на тарелку. — У меня нет желания есть то, что ещё живо.
— Всё дело в восприятии, моя дорогая, — сказал Фил, а затем высосал одну целиком прямо из скорлупы. — Я гарантирую, что эта устрица ничего не почувствовала.
Когда прибыли крабы, Фил дал ей быстрый урок техники.
— Есть только один способ есть крабов, — цитировал он. — Как варвар.
Он разорвал одного в руках и начал методично вынимать мясо. Во время еды Фил избегал тем, связанных с работой. Вместо этого они больше говорили о её учёбе, её предстоящей степени, её планах на будущее. В каком-то смысле он ей завидовал; ей было чем заняться и куда пойти.
«Как и я, лет десять назад, — сухо подумал он. — Надеюсь, ей повезёт больше…»
Но, похоже, ей понравился ресторан и беспорядочная игра с поеданием крабов. Ей также нравилось его общество. Фил знал, что ему нужно расслабиться. Он хотел, чтобы ей было комфортно с ним, и он хотел, чтобы он ей нравился. Он не совсем понимал, что он предвидел — он просто надеялся, что это будет что-то хорошее.
Но что-то далёкое беспокоило его во время еды; он был слишком отвлечён Сьюзен, чтобы признать это. Он продолжал отталкивать его — что бы это ни было — отталкивать. Но когда Сьюзен извинилась и пошла в дамскую комнату, это осознание ударило Фила по лицу: Вики.
И то, что подразумевал Маллинз…
Возможно ли, что шеф знал о Вики больше, чем он? Маллинз твёрдо заявил, что именно Вики дала им фальшивую подсказку в ночь, когда их подставили.
Но…
«Может ли это быть правдой»? — подумал он.
Фил утащил своего последнего краба, размышляя. Он надеялся, что выводы Маллинза были преувеличением, но одну вещь, которую нельзя было переоценить, — это события прошлой ночи.
«Господи, — подумал Фил. — Прямо там, на переднем сиденье моего Malibu…»
Изображения, казалось, были обуглены в его голове, как эмблемы от клеймения.
Вики была странной.
Он был удивлён, даже шокирован. Её соблазнение было лавиной; она напала на него своей сексуальностью, задушила его ею. Минуту они сидели и болтали, а в следующую — голая суматоха, переплетавшаяся в передней части машины. Каждая секунда, казалось, сменялась чередой захватывающих образов — мерцающих взмахов её волос, изгиба бёдер, линий лица — как вырезки в маниакальном фильме. Её обнажённые груди горячо прижались к его груди; её кожа скользила по его, словно смазанная маслом. Темнота окутывала их там, пропитывающая жара склеивала их вместе. Её руки сжимали его, отчаянно, сильно, но сознательно точно. Её язык вертелся в его рту, её зубы прикусывали его, её руки и ноги крепко связывали его, как верёвка госпожи. Каждое прикосновение и каждая ласка, каждый стон, поцелуй и облизывание заставляли Фила чувствовать себя ещё на шаг ближе к пропасти. В любую секунду он мог упасть…
Вики делала с ним то, чего никогда не делала в прошлом. Она была дикой и странной, но… Слишком странной…
Она была похожа на хищного зверя. Желания Фила и её собственные были тем, что она выслеживала и пожирала… А когда всё закончилось, он лежал измученный, выжатый и истощённый. Он сомневался, что когда-либо чувствовал себя таким примитивным в своей жизни. Каким бы интенсивным ни было это переживание, оно даже не казалось реальным. В этом не было никакого смысла, никакой страсти. Это были просто два фантома, вышедших из-под контроля в лунном свете.
А теперь, сидя здесь среди кучи ракушек и глядя, как вечернее солнце искрится в заливе, он сожалел обо всём этом ещё больше. Он не любил Вики и не хотел её. Это была уже другая женщина. Последние десять лет хорошо натренировали Вики. Теперь в её жизни появился новый хозяин — холодный и очень тёмный хозяин, алхимик духов. Это превратило её мечты в мусор, а её сердце в отчаянную, умоляющую маленькую вещь, которой не к чему было стремиться, некуда идти.
А потом вернулся чёрный голос, голос, который он много слышал в последнее время, отрезая правду, которую он знал всё время, но никогда не хотел открывать: