Криминал-шоу

Наседкин Николай Николаевич

На звонок - длинный, настойчивый - дверь приоткрыла старушка, сухонькая, с голубыми сединами. Зоя в недоумении даже отступила, сверила номер квартиры, но тут же, узнав глаза, догадалась - бабушка-полька.

– Здравствуйте. Мне - Арину.

Бабуся, недоверчиво вглядываясь во взволнованную гостью, неодобрительно покачала головой.

– Ах, как не вовремя, как не вовремя - уж простите меня, сударыня. Ариночка - в ванной. Только-только воду напустила...

– Мне очень, очень надо, я подожду, - зачастила Зоя и, для напора, добавила: - Я подруга Арины - Зоя. Мы с ней вместе в общежитии жили, в институте.

Разве она вам не рассказывала?

Старушка, как бы припоминая, как бы заглядывая в глубь времени, в свою память, закивала медленно головой, сняла цепочку, впустила. И тут же из глубины квартиры раздался детский плач.

– Сейчас, Полюшка, сейчас, милая!
– сделала стойку бабуля и показала рукой Зое.
– Проходите, сударыня, проходите вон туда.

Но Зоя, вместо того чтобы чинно пройти в комнату, скинула туфли и на цыпочках прокралась по коридору. В ванной плескалась вода. Арина шлепала по ней ладошкой или губкой и тихонечко мурлыкала-напевала что-то беззаботное вроде: "Любовь нечаянно нагрянет..." Зоя тихо постучала.

– Ну бабушка!
– капризно захныкала Арина.
– Дай мне спокойно помыться, я вся - в пене. Что там у тебя?

– Арина!
– окликнула хрипло Зоя и еще раз постучала.
– Открой. Очень срочное дело.

– Кто это? Кто?

Слышно было, как Арина встает, выбирается из ванны, снимает халат с крючка на двери. Зоя отступила на шаг, дала себя увидеть встревоженному глазу бывшей подруги - та выгладывала сквозь узкую щель, словно боялась увидеть грабителя. Наконец, отпустила дверь.

– Зоя... Михайловна?!

Зоя не стала терять времени. Тесня Арину обратно, шагнула вслед, в парной закуток, прикрыла дверь, щелкнула шпингалетом.

– Арина, с Игорем - беда!

Арина, уже уравновесившись, присела на край розовой ванны, поправила еще сухие волосы, усмехнулась раздраженно.

– Не надо мне ваших проблем. Я вроде уже сказала: сама разбирайся со своим мужем. Са-ма! Я-то при чем?.. Или ты спектакли разыгрываешь, сцены ревности?

Она в сердцах схватила плавающую в пене розовую губку, отжала, швырнула на край ванны. Полы незавязанного халата разошлись. Зоя невольно окинула взглядом ее мокрое, розовое, чуть худоватое тело - грудки с аккуратными сосками, подтянутый живот, полные в бедрах, но узкие и изящные в голенях ноги... Да-а, красива, ничего не скажешь. И халатик, махровый, розовый, здорово ей идет... И тут же - в мелкий противовес - злорадное: а в ванной кавардак, вон на раковине желтые потеки... Резко мотнула головой, отгоняя ненужное.

– Арина, ты ж понимаешь, так просто я бы не пришла - я же не совсем чокнулась и стыд потеряла. Игорь влип в историю...

Зоя рассказывала сбивчиво, перескакивала, но главную суть худо-бедно разъяснила. Показала письмо про отбитые почки. Развернула, наконец, сверток с запекшейся кровью, сунула Арине под нос, специально погрубее, пострашнее желто-восковой обрубочек с посиневшим ногтем. Арина вплоть до последнего момента слушала с кривой усмешечкой, а тут вскрикнула, отшатнулась, чуть не опрокинулась в шампунную пену. Дальше слушала, сдвинув брови. Вдруг - стук в дверь.

– Арина, Ариночка, у тебя там всё в порядке?

– Да, бабушка, да. Не волнуйся.

Арина вскочила, перехватила халатик в талии пояском, недоуменно осмотрелась.

– А чего это

мы здесь-то сидим?
– она распахнула дверь в прохладу коридора.
– Проходи в большую комнату, я - сейчас.

Зоя прошла мимо бабушки, которая своими дворянско-польскими все еще загадочными очами продолжала недоверчиво всматриваться в беспокойную гостью. В знакомой комнате, где когда-то они вчетвером отмечали старый Новый год, было по-прежнему заставлено, мрачно и даже в этот жаркий летний день зябко. Царил беспорядок: повсюду валялись детские ползунки, штанишки, женские колготки, юбки, какие-то полотенца. Журнальный столик украшали недопитая чашка кофе и надкушенное яблоко. В углу стояли желтый перетянутый ремнями чемодан, туго набитая дорожная сумка и сложенная детская коляска. Диван был разложен, и постель на нем не убрана. У Зои при взгляде на смятые простыни кольнуло сердце, какая-то туманная мерзкая картинка колыхнулась в воображении, но Зоя тут же себя одернула: здесь же бабушка, скорей всего, спит... Зоя прошла к креслу, уселась, вытерла платком вспотевшее лицо.

Бум!
– похоронно прозвонили один раз большие мрачные часы. Боже, уже четверть шестого! Вошла Арина, неся на блюдечке нарезанный лимон и сахарницу.

– Надо чуть допинга принять, а то сердце колотится.

– Арина, уже нет времени! Совсем. Если в шесть часов денег в ящике не будет...

– Не надо паники!
– приказала Арина. Она стала вмиг деловитой, собранной, уверенной, вселяя и в Зою толику успокоения.
– Не надо перед всякими бандюгами суетиться. Давай-ка, подруга юности, сначала чуть выпьем. Так, где же наши кружки, чтоб сердцу стало веселей?

Она взяла из серванта два шаровидных медово-желтых бокала, черную початую бутылку "Наполеона", плеснула по изрядной порции.

– Бери.

Зоя ломаться не стала, да и некогда. Почти залпом выпила, поперхнулась, принялась долго и нудно кашлять. А когда толком прокашлялась, слезы вытерла, отсморкалась - Арина уже была готова: в светло-коричневых воздушных брючках, желтой прозрачной рубашке-кофточке, волнистые волосы с легкой рыжинкой свободно падают на плечи, губы и веки слегка подведены.

– Так-так, - все более деловито формировала ситуацию Арина.
– Значит, надо около трехсот "штук". Ну, "штук" этих самых у меня чуть осталось думаю, псы эти от валюты вряд ли откажутся, а?

Она вынула из дорожной сумки кожаную сумочку-бумажник, достала германские деньги, просмотрела.

– Ну, крупные денежки мы бандитам не отдадим, не надо им крупные. Вот эти - двадцаточки.

Она отсчитала вслух:

– Раз, два, три, четыре... двадцать две, двадцать три... остановилась, подумала.
– А-а, пускай подавятся!

И добавила еще две зелененьких бумажки. Зоя испугалась, что Арина начнет вновь их пересчитывать - уже прозвонило, как набат, половину шестого. Но Арина бросила бумажник на чемодан, отсчитанные дойч-марки сунула в свою сумочку, ее, в свою очередь, - в большой пакет, туда же на ходу погрузила из серванта объемистую золотисто-черную коробку.

– Побежали. Бабушка, я скоро вернусь. Не забудь Полю в шесть покормить.

Уже на улице Зое вдруг вскочило в голову: а зачем, собственно, она-то, Арина, едет? Дала бы деньги и - всё... Однако думать некогда. Еще до троллейбусной остановки бежать-прыгать минут пять.