Криминал-шоу
Шрифт:
Но Арина тут же склонилась к ближайшему "Москвичу", где за рулем сидел хозяин, плотный багровый. мужик.
– Срочно - на Интернациональную.
Тот было замотал головой, однако Арина сунула ему под глаза два растопыренных пальца.
– Пара "штук".
Мужик сразу повеселел, засуетился: да, да, садитесь!..
Сверток денежный опустили в ящик в без шести минут шесть.
Когда поднялись обратно в квартиру и, тяжело дыша (лифт снова филонил), смотрели друг на дружку в прихожей, Арина посожалела:
–
– А я знаю, - спокойно сказала Зоя.
– Он уже стоял у подъезда: высокий, светлый, кудрявый. Тот, который и письмо опускал.
– Так что ж ты?! Видела, приметы знаешь - его же поймать можно...
– Да хватит тебе!
– махнула рукой Зоя, сбрасывая пыточные туфли.
– Вон у меня там "Губернские ведомости" валяются, почитай: средь бела дня на улице убивают человека, десятки свидетелей, а "милицией ведется активный поиск преступников, но пока безрезультатно..." Всё, отдали деньги - будем ждать... Кстати, Арина, ты не думай - мы рассчитаемся, будем частями выплачивать.
– Не надо о деньгах. Игорь мне что - чужой?
Фраза прозвучала странно. Зоя напряглась, отвела взгляд. Арина смешалась, нагнулась, ища в чужом доме тапочки. Нашла под пуфиком. Выпрямилась, подчеркнуто деловито сказала:
– Надо же еду готовить. Думаешь, эти бандюги его там кормили? Наверняка с голоду помирает.
– И правда! Что это я - и не подумала!
Они обе оживились, дружно, рука об руку, как когда-то в общежитской комнате, накрывали на стол, готовились к празднику, переговаривались о том о сем - о пустяках.
Потом сидели в креслах, поглядывали на часы. Стрелки уже и к семи подбирались... Простая и противная мысль червячком заползла в сознание обеих: а где же гарантия, что те слово свое сдержат?..
– А ты знаешь, - проговорила Зоя, убеждая скорей всего себя, - а у парня этого, кудрявого, вид вполне порядочного человека... Он и на бандита не похож.
Арина, устроившись в кресле с ногами, обхватив колени, сидела понуро, ничего не ответила. Посидели в тишине. Зоя, не глядя на Арину, выдавила, вымучила вопрос:
– Скажи... у вас - продолжается?
Арина, так же уставившись в пространство перед собой, молчала минуту, вторую, заставляя сердце Зои биться все надрывнее, больнее, прерывистее.
– Не надо об этом...
Снова - безмолвие.
"Молчи! Молчи!
– молила Зоя.
– И правда - не надо!"
– Не надо бы...
– раздумчиво, медленно, из глубины себя повторила Арина, - но, знаешь, я сегодня, сейчас, поняла...
Взглянула на Зою, встряхнулась.
– Короче, близких людей на свете - мало. Я скрывать не буду: Игорь мне дорог...
– Но ты его любишь?
– Зое так и хотелось вывернуть все наизнанку.
– А ты?
– серьезно, даже
– Ты любишь? Или просто боишься под старость остаться одной?
– Зачем ты?
– вздохнула Зоя, не поворачивая головы, всхлипнула.
– Я его так люблю, так... Господи, да только б он живой - все ему прощу!.. И прощать буду!
Арина дотянулась через столик, положила руку на плечо подруги.
– Я ведь уезжаю, Зоя. Насовсем. Так что... Слушай, а нет ли у тебя чего выпить, а? А то ведь мы свинтимся с резьбы. Шампанское, что ли, открыть?
Зоя, сперва недоуменно на нее глянула, вытерла уголки глаз, вздохнула, встала.
– Сейчас.
Она пошарила в шифоньере за полотенцами и наволочками, выловила там стограммовый бутылек коньяка "Варцихе", грустно-победно показала.
– Вот! Принес однажды, пьяный, в дипломате штук шесть, я один припрятала - он и не заметил.
Арина взяла бутылочку, как-то странно долго и молча рассматривала ее, вертя в руках, потом открыла, разлила по рюмкам. Молча выпили. Разом глянули на часы - половина восьмого. Лицо Зои начало кривиться, морщиться.
– Не надо!
– - прикрикнула Арина.
– Не надо! Может, они его где-нибудь за сто километров держат, в лесу где-нибудь - пока довезут...
Но Зоя уже не смогла подавить тоскливый тонкий плач-вой, который вдруг всплыл из глубины горла, вырвался наружу. Страшное предчувствие стиснуло душу.
Зоя поняла - сейчас у нее будет разрыв сердца. Арина подскочила к ней, обхватила за плечи, пытаясь зачем-то поднять с кресла.
– Зоя! Зоенька! Что ты?..
И в это время тренькнул звонок.
IX
Ехали совсем недолго.
Боров чересчур усердно укутывал голову Игоря дурацкой сумкой, передавливал горло - отыгрывался напоследок, пес смердящий. Но вот машина плавно развернулась, успокоилась. Жирный стащил-таки с Игоря сумку, толкнул его мясистым плечом.
– Выкатывайся, пидор! Хватит на "мерсе" раскатывать, сиденья марать!
Игорь поправил очки, охотно выбрался, выпрямил спину. Он очутился на том самом месте, откуда украли-увезли его два дня назад.
– Возьмите, - поэт, приоткрыв дверцу, протягивал ему фотоаппарат.
– Ты чего, дурак!
– вскипел мордоворот, кинулся перехватить "Зенит". Это ж Лорка себе взяла!
– Остынь. Я ей сам куплю, новый, - не оборачиваясь, осадил Вадим.
Игорь взял "Зенит", протянул поэту руку, крепко пожал его шершавую ладонь.
– Спасибо тебе! Если б не ты... Пиши стихи, обязательно пиши. А этих брось - как можно быстрее. И - вставь зубы, до свадьбы вставь: негоже такому парню щербатым ходить. Ну давай, счастливо тебе!
Потом наклонился к задней дверце, к открытому окну, и прямо в рыло пидору вонючему впечатал.