Криминальные кланы
Шрифт:
Чтобы скрыть смущение, наверное оттого, что взгляд хозяина снова сделался необычно мягким, Сальваторе произнес: «Я слышал, что князь де Сан-Винченцо тоже имеет связи с „людьми чести“». — «Да», — подтвердил Стефано Бонтате. «Между прочим, он действительно оказался прав, — думал Сальваторе, неторопливо ведя машину по пыльной автостраде. — Князя мне действительно представили, и скорее, чем я мог предполагать, причем с формулой совершенно убийственной. Подведя аристократа ко мне, „человек чести“ небрежно произнес: “Это то же самое”».
Сальваторе сделался частым гостем в Чакулли. Вернее, он всегда чувствовал себя как рыба в
Во владениях Микеле Греко Кориолан появлялся с явной неохотой, однако ему частенько приходилось сопровождать туда своего хозяина. Его всегда поражал размах, с которым Папа каждый раз устраивал свои бесконечные банкеты и пикники. Он оборудовал со знанием дела полигон, где «люди чести» в специальных наушниках постоянно соревновались в меткости. «Папа — сторонник стрельбы на поражение», — объяснил Сальваторе Сокол. «Здесь все предусмотрено, — тихо отозвался Кориолан. — Единственное, чего я не вижу, это денежно-вещевой лотереи. Только этого не хватает, чтобы Фаварелла стала настоящим аукционом». Сокол тогда только усмехнулся. «Если бы только лотереи… — произнес он. — Здесь еще кое-что имеется…»
Что же еще имеется в царстве Папы, Сальваторе узнал очень скоро, когда однажды хозяин поручил ему подарить охотничью собаку главе Капитула. Псарни располагались вдалеке от жилых строений, а потому, миновав плантации лимонных и апельсиновых деревьев, Кориолан увидел ряд необычных бараков непонятного назначения. Он не удержался, чтобы заглянуть в окно одного из них. Там группа людей в респираторах колдовала над булькающими ретортами и колбами, какими-то дистилляторами. Налетевший ветер донес до Сальваторе поистине тошнотворный запах. Кориолан отшатнулся. «Героин», — понял он.
Это действительно была одна из лабораторий по производству героина. В тот раз Папа нисколько не насторожился, что Сальваторе Конторно невольно узнал его секрет. В конце концов, он был «человеком чести», а значит, имел право знать многое. Во всяком случае, лаборатории уже не являлись секретом. А вот привлечь новичка к общему делу казалось весьма соблазнительным.
Немного поразмыслив, Папа пришел к выводу, что неразумно оставлять лабораторию в Фаварелле, и перевел ее во владения семьи Престифилиппо, тем более что его владельцы, братья Рокко, Сальваторе и Джузеппе Престифилиппо являлись непревзойденными специалистами в этой криминальной области. Однажды Рокко признался Сальваторе, что его семья сколотила огромное состояние на производстве героина. «Я — специалист высшего класса, и меня за это ценят», — не без гордости заявил он Сальваторе.
С той поры, куда бы ни направлялся Кориолан, героин преследовал его едва ли не на каждом шагу; кажется, подпольное производство наркотика захлестнуло весь остров. Однажды Д’Агостино провел Кориолана в ангар на территории, принадлежащей семье Багерия. Здесь Сальваторе увидел уже знакомую картину: «химиков» в респираторах и булькающие колбы.
«Тебе пора к нам присоединяться», — сказал Д’Агостино, когда автомобиль уносил их в Палермо. В тот раз Сальваторе ничего не ответил. Через несколько дней из газет он узнал, что та партия товара — 40 килограммов чистого героина, что он видел в ангаре, была арестована сотрудниками таможенной полиции Америки. «Ты не чувствуешь себя в убытке?» — поинтересовался он у Д’Агостино. — «Ничуть, — отвечал тот, — на самом деле это всего двухдневная работа наших лабораторий. Там не только мой товар находился, но принадлежащий едва ли не всем семьям острова». — «Как же вы различаете ваш товар?» — «Очень просто, по наклейкам, — снисходительно улыбнулся Эмануэле. — Например, моего героина там находилось всего полкило». — «А кто же отвечает в том случае, если груз утерян или арестован?» — продолжал расспрашивать Кориолан. «Тот, кто непосредственно сопровождает груз, — охотно разъяснил Эмануэле. — Только он может провести дознание, ну и, конечно, наказать виноватых, а потом отчитаться перед виноватыми».
Помимо своей воли, Сальваторе чувствовал, что втягивается в эту сомнительную авантюру. Казалось, Эмануэле предложил ему решить шараду, а Кориолан попался на крючок. «Так объясни мне, как у вас принято переправлять героин в Америку?» — спросил он. «Чаще всего морем, — сказал Эмануэле. — На корабли мы переправляем товар на рыболовных лодках, а дальше все относительно просто: главное — благополучно добраться до берегов Ливии. Иногда удается переправить груз и по суше, поскольку большинство железных дорог находятся под нашим контролем. Вот только через Болгарию очень трудно пробраться: их таможенников неизвестно почему очень интересуют наркотики».
«У меня есть идеи получше, — почти неожиданно для самого себя заявил Сальваторе. — Почему-то никому не пришло в голову, что есть еще один путь — воздушный. Я даже могу испробовать его первым. Есть у меня один знакомый летчик-француз; он сделает для меня все, что угодно. И просто, и дешево, и не надо прятать товар среди мебели или граммофонных пластинок», — он даже засмеялся, так понравилась ему самому эта идея с самолетами. «А почему бы и нет? — заметно оживился Эмануэле. — На ближайшем же заседании я переговорю с шефом о тебе».
Затея Кориолана действительно имела огромный успех. После того как с помощью летчика Сальваторе в Америку были переправлены солидные партии героина, «крестные отцы», занимавшиеся производством наркотиков, связались с американской семьей Гамбино, под контролем которой находился аэропорт имени Кеннеди, и благодаря подсказке Сальваторе, предложившего подкупленным таможенникам вынимать заветные пакетики до того, как произойдет осмотр, торговля пошла поистине стремительными темпами. Известно, что всего за два года в Америку с Сицилии было переправлено, как минимум, десяток тонн чистого героина.