Криминальные кланы
Шрифт:
Доход Счастливчика и Костелло уже достиг 2,5 миллиона долларов в год, когда Лучано окончательно принял решение: пора убирать остатки «усатых» с их кланами. Они мешали бизнесу развиваться. «Мы реорганизуем американскую мафию, — заявил Лучано на собрании в Атлантик-Сити. — Все, дальше идти некуда, и жить по-старому мы больше не будем. Мы пытаемся контролировать прибыли и риск в то время, как каждая группировка занимается тем, что дует в свою дуду. Сицилийские семейные принципы должны отойти в прошлое. Разве вы не видите, что в свой бизнес я за собой всю свою многочисленную родню не притащил?»
Поскольку мафиозные разборки мешали общему делу, Лучано предложил заключить негласный договор о правилах конкуренции, а заодно четко разграничить полномочия группировок. «Кроме того, — добавил Лучано, — мы нуждаемся в создании общих охранных структур».
И такая полувоенная структура появилась. Она получила название «Мёрдер инкорпорейтед», или «Корпорация убийц», а ее руководителем стал Альберт Анастазия, который и раньше выполнял множество деликатных поручений Лаки Лучано.
Американский журналист Гас Тэйлер в своей статье писал об этой организации: «Главная цель (Лаки Лучано — прим. ред.) заключалась в том, чтобы, укрепив позиции „Корпорации убийц“ в преступном мире, использовать ее огромную мощь для физического устранения конкурентов и расширения сферы экономического и политического влияния. Таким образом синдикату удалось реально предотвратить войну между бандами и избежать „случайных“ преступлений — основа для конфликта была устранена с деловитостью, свойственной легальным монополиям и картелям, когда они хотели прекратить конкурентную борьбу на рынке промышленной продукции».
Профессиональный убийца в «Мёрдер инкорпорейтед» получал ежемесячное жалованье — до 150 долларов; ученик получал совсем немного — 50 долларов. И все же цель, о которой писал в своей статье Гас Тэйлер, была еще далека, и достичь ее, не пролив крови, было просто невозможно.
И если ранее на собраниях можно было увидеть едва ли не три десятка боссов, то сейчас их место должен был занять совет директоров. Вслед за ним и мир преступности трансформировался в коммерческую структуру, организованную идеально. Так решил Лучано, и всем уже было ясно, кто настоящий президент этой новоявленной компании — нет, не Массерио, а его примерный ученик, которого он называл неженкой.
В апреле 1931 года Лучано пригласил Массерио в итальянский ресторан «Скарпато», место, которое так любили жители Нью-Йорка. Угостив своего старого приятеля изумительно приготовленными устрицами и омарами, а потом перекинувшись с ним в карты, Лучано извинился и сказал, что должен ненадолго удалиться в туалет.
Когда явилась полиция, Лучано смотрел на них невинными глазами. «Я не знаю, что произошло, — сказал он. — Я находился в туалете и как раз мыл руки, как услышал выстрелы в зале. Когда я вернулся, Массерио был мертв». Его показания поспешно подтвердил и владелец ресторана, сицилиец: «Это произошло так стремительно, что я даже не успел запомнить лиц нападавших. Я помню только, что в зал ворвались трое мужчин, вооруженных автоматами. Они открыли стрельбу по Массерио. Сколько времени это продолжалось, я не знаю. Я находился в шоке».
Следующим из «усатых» в списке смертников, составленном Лаки Лучано, стал Сальваторе Маранзано, который занимался нелегальной перевозкой людей в Америку, а после убийства Массерио стал всерьез задумываться о кресле президента американской мафии. Он, кажется, тоже не понял, чье время сейчас настало. И вновь люди Лучано объяснили ему, кто здесь настоящий хозяин. Вскоре в бюро Маранзано, над которым красовалась вывеска: «Контора по продаже земельных участков» — вошли пять киллеров. Людям, находившимся в приемной, они приказали встать лицом к стене и положить руки на затылок. После этого двое остались охранять посетителей, а трое быстро вошли в кабинет Маранзано и буквально через три минуты покинули его. Полиция нашла этого мафиозного босса с перерезанным горлом.
В течение двух суток примерно таким же образом погибло не менее 20 влиятельных боссов старой мафии. Этот день, 11 сентября 1931 года, Лаки Лучано назвал днем «большой чистки». Естественно, у полиции против него никаких улик не было. В этот день Сальваторе Лучано по прозвищу Счастливчик стал единственным главой американского мафиозного клана.
Он был потрясающе неутомимым, на каждом собрании требуя от своих подчиненных больше мобильности. «Нужно быстрее и как можно активнее проникать в легальный бизнес, — говорил он. — Мы возьмем под свой контроль промышленность и сельское хозяйство, причем каждый из этих каналов должен быть задействован для транспортировки наркотиков. Расширяйтесь и не бойтесь ничего; не бойтесь проявлять изобретательность. Я убежден, что полиция не станет проверять каждую упаковку сосисок!»
Как будто профессор перед студентами, он размеренно ходил перед своими подчиненными, посматривая на них сквозь стекла дорогих очков, тускло поблескивавших золотой оправой. «Главное, чтобы вы помнили четыре основных закона. Первый: ты в любую минуту должен быть уверен, что немедленно сможешь связаться с хорошим адвокатом. Второй: не предпринимай акта насилия в отношении государственного служащего, поскольку это может повлечь за собой преследование полиции по всей территории Америки; государство сразу начинает активно действовать. Третий: подоходный налог плати безупречно. И наконец, четвертый: нельзя доверять никому, кроме членов нашей организации».
Лучано добился контроля над фабриками, действуя главным образом через профсоюзных лидеров, причем последние часто сами первыми приходили к мафиозному боссу, прося помощи, и в этом случае демонстрации рабочих охраняли киллеры Счастливчика. Лучано понял, что может через профсоюзы прибрать к рукам большую часть промышленных предприятий. Подкупая рабочих лидеров, он вскоре фактически владел меховыми и пошивочными фабриками, колбасными заводами и бойнями, кинотеатрами и транспортом, бакалейными и продовольственными магазинами. Основой же этого бизнеса, как и раньше, являлись наркотики, которые буквально лились рекой.
Империя Счастливчика Лучано буквально купалась в золоте, и все главы мафиозных кланов были весьма довольны. Их очень устраивала специализация, устроенная Лучано. Друг детства Сальваторе Лепке занимался исключительно профсоюзами, Анастазия — киллерами, Торрио — публичными домами, а Ланцо — казино. Осталось совсем немногое — проникнуть к самым верхам, к настоящей государственной власти.
Немного поразмыслив, Лучано попросил Адониса познакомить его с агитатором кандидата в президенты Рузвельта Джимми Хинсом. Щедрый Счастливчик оплатил все его разъезды, а заодно завел связи с сенаторами и лучшими американскими адвокатами. Еще чуть-чуть — и вся Америка принадлежала бы ему.
И он добился бы своего, если бы не настырный нью-йоркский прокурор Томас Дьюи. Неизвестно, почему он так ненавидел Лучано, но досье собирал на него вот уже несколько лет. Не раз на заседании «Мёрдер инкорпорейтед» Лучано предлагали унять зарвавшегося прокурора, но тот отчего-то не хотел воспринимать Дьюи всерьез и только смеялся: «Интересно, за что он меня так не любит? Что лично ему я сделал плохого? Он веселит меня, поэтому не стоит вносить его в список смертников».
Уличить в чем-либо Лучано было практически невозможно. Давно ушли в прошлое те времена, когда он сам вербовал девочек в проститутки и продавал пакетики со смертоносным белым порошком. Нет, на наркотиках Счастливчика не поймать никогда, решил Дьюи и сделал ставку на проституцию. Он разослал во все публичные дома, принадлежавшие Лучано, своих агентов, которые всеми правдами и неправдами добивались от девушек откровений разного рода. Их слова впоследствии и стали основой обвинения, а Дьюи весной 1936 года получил долгожданный ордер на арест Лаки Лучано.