Криминальные кланы
Шрифт:
По уставу медельинского картеля процедура экспорта готовой продукции чрезвычайно сложна. Если кто-то из членов картеля приготовил наркотик для транспортировки, он обязан воспользоваться услугами перекупщика, другого члена картеля. При этом сделка оформляется по всем правилам, перекупщик дает расписку, но оплатить товар он сможет только тогда, когда станет известно: в США наркотик успешно получен покупателем. При этом первоначальный владелец кокаина получает от 50 до 70 % суммы, обозначенной в договоре, поскольку оставшиеся деньги остаются перекупщику в качестве гонорара.
В том случае, если груз перехвачен полицией, перекупщик обязан выплатить владельцу всю стоимость утраченного товара из собственных денег.
При этом следует учесть, что рынок потребления наркотиков в Америке поистине необъятен и товар идет туда непрерывным потоком, а потому члены картеля одновременно неизбежно выступают в роли и владельцев, и перекупщиков. В результате создается система круговой поруки, при которой каждый член картеля заинтересован в выгоде своего партнера. Это тоже одно из изобретений Пабло Эскобара.
Хотя и здесь не обходилось без обидных накладок, причем денежные потери являлись столь ощутимыми, что были способны в любой момент превратить во врагов бывших друзей. Так, в 1986 году Эскобар передал Очоа 1,7 тонны кокаина. Тот, как и раньше в подобных случаях, отправил груз в Майами на рейсовом лайнере компании «Истерн эйрлайнз». Очоа был абсолютно спокоен за успех операции: за 4 года «Истерн эйрлайнз» успела доставить в Майами и в Нью-Йорк более 30 тонн кокаина, и никогда при этом не было никаких осечек; на Очоа в Америке работали сотни служащих компании, механиков, грузчиков и рабочих. Однако на этот раз кокаиновому королю почему-то не повезло. Кто-то, видимо, сдал его, а в аэропорту самолет встречали американские полицейские, представители ФБР и УБН.
Как такое могло случиться? У Очоа просто в голове не укладывалось. Если 4 года ничего не происходило, что могло измениться на этот раз? Первым делом он подумал об Эскобаре. Что, если это именно он «засветил» груз, хотя, зная характер Пабло, трудно было предположить нечто подобное. Тем не менее Очоа заявил: на этот раз он не намерен выплатить Эскобару сумму, как того требует устав, поскольку Пабло его подставил. «Зачем мне это нужно?» — удивился тогда Пабло. «Я отвечу, — нисколько не смутился Очоа. — Ты хотел порвать мой канал, который я использовал годами, а заодно оставить меня в большом убытке. Ты хочешь взять надо мной верх и предложить потом свой канал для переброски груза».
Это было похоже на безумие, и притом заразительное. Эскобар тоже просто взбесился. Он отдал приказ своим людям выкрасть одного из родственников Очоа, что те и сделали на следующий день. В качестве размера выкупа Пабло потребовал сумму, что был должен ему Очоа за арестованный груз. Но должник решительно отказался расстаться с деньгами, а Эскобар решил, что если уж родственник Очоа не нужен, то ему и тем более, а потому этого несчастного однажды теплым солнечным утром обнаружили в придорожной канаве. Он был похож на решето, и неудивительно: полиция насчитала 57 пулевых ранений в голову и в область груди.
Очоа со своей стороны решил, что это дело он просто так не оставит. Как известно, если хочешь отомстить врагу, убей его брата. Брата у Эскобара не было, но зато был очень близкий приятель. Именно он и попал в засаду, устроенную людьми Очоа. Этот человек получил серьезные ранения, но чудом остался жив. Эскобар позаботился, чтобы за ним хорошо ухаживали, а заодно поставил около палаты раненого двух своих лучших телохранителей.
Больной лежал в палате реанимации центрального медельинского госпиталя, когда через два дня к нему пришли 15 человек, 7 из которых были одеты в форму полицейских, а 8 представились врачам агентами контрразведки. Они спокойно поднялись на нужный этаж, выстрелили точно в головы ничего не подозревающим телохранителям, а потом расстреляли друга Эскобара. Войны Пабло не хотел, а потому на этот раз оставил смерть друга безнаказанной. Кто-то должен был остановиться. В конце концов, он ошибся первым, а значит, следовало задавить в зародыше межклановую войну. Он не должен был этого допустить. Он остановил свое безумие. Он взял себя в руки.
Но теперь Пабло начал наносить удары по тем людям, которые не давали осуществиться его мечте. Эскобар был личностью сильной и на редкость незаурядной и понимал, что его место — в кресле президента страны, ведь он точно знает, как сделать ее сильной и независимой. И пусть он не может осуществлять свои идеи в белых перчатках, но ведь это не очень важно, когда впереди столь блестящие перспективы… В конце концов, наркотик — такой же товар, как и все остальные, и если только он сможет помочь Колумбии победить кризис, то о чем же можно рассуждать?
Но Эскобару мешали, и он начал отвечать крайними мерами. Он не любил убийств, но чувствовал, как его медленно, но верно загоняют в угол. Пабло сделали хищником, и хищником опасным, даже дали новую кличку — Доктор.
Первой жертвой волны тотального террора стал директор тюрьмы особого режима Альсидес Арисменди. Он обвинялся в том, что отказался создать в тюрьме приличные условия жизни для наркоторговцев. На одном из оживленных перекрестков его машину зажали парни на мотоциклах, чьи лица были скрыты шлемами. Всего одна автоматная очередь — и убийцы скрылись в одном из переулков Боготы. Далее в списке значился член Верховного суда Колумбии Эрнандо Борду, которого ждали у подъезда его собственного дома. Борду расстреляли гарантированно, с использованием сразу двух автоматов.
Если людей приговаривали к смерти, они погибали в любом случае. Так, начальник специального полицейского подразделения по борьбе с наркомафией Хайме Рамирес Гомес чудом спасся после нескольких покушений, однако в конце концов и его настигла участь предшественников. Эскобару не нравились убийства, как, впрочем, и другим мафиози, но он не видел иного выхода: ему наносили реальный ущерб, а он в ответ отстреливался, только и всего.
Вскоре его врагом № 1 стал только что назначенный президентом Бетанкуром министр юстиции Родриго Лара Бонилья. Он поклялся, что жизни не пожалеет, чтобы искоренить наркомафию. И действительно, едва войдя в свой рабочий кабинет, он начал применять экстренные меры.
В сущности, наивный Лара не мог даже предположить, что его избрали на роль козла отпущения. Просто правительству было невыгодно перед лицом Америки демонстрировать лояльность по отношению к кокаиновым баронам, и требовалось что-то предпринять. Но как, если любое действие против кокаиновой империи карается смертью, и это неизбежно?
В этот момент и появился наивный рыцарь, верящий, что сможет искоренить зло, которое на самом деле никто, кроме него, искоренять не собирался.
Лара не мог трогать боссов медельинского картеля, однако он сделал все возможное, чтобы арестовать их ближайших помощников, которые держали под контролем крупнейшие лаборатории по производству кокаина, а это сразу же затормозило до сих пор шедшую бесперебойно работу наркокартеля. Один рейд следовал за другим, не давая наркодельцам вздохнуть свободно. Каждую неделю газеты печатали сводки о десятках уничтоженных фабрик кокаина и о готовой продукции, изымаемой сотнями килограммов. Количества изъятого оружия хватило бы на то, чтобы полностью вооружить армейский полк. Самолетов задержали столько, что можно было бы создать авиакомпанию. Лара не успевал подписывать ордера на арест, а правительство уже не знало, как относиться к подобной бурной деятельности: все могло закончиться более чем плачевно не только для самого козла отпущения, но и для тех, кто находился гораздо выше…