Кристмас
Шрифт:
– Вам задание, – Борис посмотрел на этнографа и лилипутку, – нарядиться Дедом Морозом и Снегурочкой.
Ангелина нахмурилась, но перечить не решилась.
– Да, еще… – бывший патологоанатом обвел всех хитрым взглядом, – чуть не забыл! Я ведь припас вам подарочки, – и Аникеев-старший обошел присутствующих, вручая ошалевшим подручным кому снеговичка, кому шоколадку.
В подвале послышался шум, и в операционной вспыхнул
– Здравствуйте, мои дорогие, – приветливо обратился Борис к пленникам. – С наступающим вас праздником! На что жалуемся? – Он вставил в уши рогульку фонендоскопа. – Сейчас дядя Боря вас послушает. Печенка, селезенка и все такое…
Бывший патологоанатом подошел к Евгении, приподнял ее левую грудь, отчего она испуганно дернулась, и приложил к нему фонендоскоп. Внимательно послушав, доктор передвинул мембрану правее, затем переключился на Сергея.
– Хочу вас обрадовать, – сообщил Борис Андреевич радостно. – Тоны сердца хорошие, хрипы в легких отсутствуют.
Бывший участковый, очевидно, уже привыкший к причудам ненормального брата, тем временем уже установил елку и вместе с Бором и Ангелиной терпеливо ждал дальнейших указаний.
Аникеев-старший, всем своим видом излучая добродушие, достал откуда-то переносной кардиограф и попросил Фирсова:
– Максим, будь добр, налей в мисочку водички.
Тот посмотрел с недоумением, и бывший патологоанатом пояснил:
– Электроды надо смочить у аппарата.
Когда Макс подавал Борису воду, тот взглянул парню в глаза, и их выражение доктору не очень понравилось.
Сняв кардиограмму, Аникеев-старший внимательно изучил исчерканные самописцем бумажные ленты, хмыкнул и кратко прокомментировал:
– М-да-а… А у меня хуже.
Потом, помолчав, добавил:
– Предварительное обследование показало, что противопоказаний к операции нет.
Внезапно где-то совсем близко, за кирпичной стеной, раздались гулкие шаги. Бывший участковый озабоченно посмотрел на стену и почесал затылок. Максим вытер пот со лба. Кто бы это мог быть? Еще один сюрприз «семейки Адамс»?
Между тем этнограф, выряженный в Деда Мороза, словно невзначай переместился поближе к выходу. Борис уловил его намерение, взял дисковую пилу, работающую от аккумулятора, демонстративно включил и выключил.
– Я же предупреждал
Предводитель что-то вытащил из-за пазухи, и все увидели, что у него на шее висит тройной железный крест. Потом он, держа в одной руке пилу, взял свободной рукой бутылку шампанского. Он нажал на кнопку, взвизгнул зубчатый диск, срезая кончик пробки, и пенистая струя окатила пленников, распластанных на анатомических столах.
– Ювелир, – похвалил себя Аникеев-старший и жадно приложился к бутылке.
За стенкой с грохотом что-то упало. Потом, к ужасу молодых людей, в дверь что-то заскреблось. Однако Борис себя вел так, словно ничего не происходило.
– Он нас всех погубит, – прошептал этнограф бывшему участковому на ухо, – у него жреческий оберег, и его существо не тронет. А нас всех сожрет. Боже, значит, Идол Смерти действительно существует! – Глаза Бора горели, словно после дозы. Аникеев– младший отмахнулся от этнографа, как от назойливой мухи.
Однако Фирсов стоял рядом и хорошо слышал слова Бора насчет креста. Он обнял Снегурочку и чуть слышно сказал:
– Иди незаметно к выходу.
За дверью снова раздался шум… и наконец Борис соизволил обратить внимание на посторонние звуки. На его лице отразилось что-то отдаленно напоминающее раздражение, мол, кто это еще посмел отвлекать его во время операции?!
– Что там такое? – спросил он спокойно, но все молчали. Взор бывшего патологоанатома был устремлен на дверь, в которую уже не скреблись, а мерно стучали, словно молотком.
Борис, продолжая ухмыляться, поправил камеру и подошел к железной двери, ведущей в подземелье.
– Кто там? – стараясь, чтобы голос звучал грозно, спросил Борис, и в ответ раздался утробный рык.
– Это что, чья-то новогодняя шутка? – спросил он, и, прежде чем кто-нибудь успел что-либо сказать, отодвинул тяжелый засов и распахнул дверь. Дыхнуло сыростью и спертым воздухом. Впереди в темноте что-то шевелилось, слышался шорох, словно на пол сыпались опилки.
– Какого хре… – начал Аникеев-старший, и в следующее мгновение его отбросило в сторону, а в операционную тяжело вползло какое-то огромное существо.
Оно медленно выпрямилось, поводя длинным вытянутым, как у крысы, носом. Яркий свет ослепил его, и несколько секунд существо стояло, моргая выпуклыми белыми глазами. Густые черные волосы покрывали его несуразное громадное туловище, узловатые пальцы на лапах заканчивались кинжально острыми когтями, на кривых мускулистых ногах – копыта. Существо открыло пасть, обнажив частокол узких загнутых, как у щуки, зубов, и зарычало. Вместе с тварью из подземелья вполз запах тлена.