Критический эксперимент
Шрифт:
– - Вор и изменник Ванька Фролов, по прозванию Подкаинщик, будучи в граде Берлине, продался нашему врагу Фридрихусу, получил у него деньги на подкуп честных прусских бюргеров и юнкеров…
Далее шло длинное перечисление того, с кем он говорил, что лаял и так далее. Потом пошли сентенции суда.
– - Ратман Иоахим фон Рюбецаль, слушавший лаятельные речи, приговорен к высылке в Рязанскую губернию. По ходатайству нашего милостивого губернатора Сенат умягчил приговор, велев сказать сему ратману дурака, и предупредить, дабы больше в такие дела не совался, взыскать с упомянутого ратмана двадцать рублей на нужды армии и губернской власти, а ему самому публично покаяться в дурости.
Иоахима вытолкнули вперед, губернатор сказал ему строгим голосом:
– - Дурак, впредь будь умней!
Переводчик перевел,
Ратман заговорил нечто извиняющееся по-немецки, губернатор махнул рукой, ратман хотел был слинять с площади, но губернатор его удержал, приказав всем осужденным быть на площади до конца.
Так же поступили и с остальными, изменялись лишь суммы штрафа. Остались лишь длиннотитульный юнкер, стоящий с гордым лицом, опираясь на трость, и Ванька, изнемогавший на колесе в ожидании своей участи.
– - Юнкер Иоганн Фридрих Якоб фон Клюге унд цу Беринг благожелательно слушал вора, поддакивал ему, уклонился от присяги, изъявил намерение идти в армию Фридриха. Он приговорен к высылке в Сибирь, но наша милостивая императрица умягчила приговор, заменив его на пять ударов кнута.
Юнкер разразился страшными проклятиями, выхватил шпагу, но солдаты быстро скрутили его, раздели до пояса и привязали к деревянной кобыле.
Кат взял кнут, поиграл им и произнес одно из немногих немецких слов, которые он знал:
– - Доннерветтер!
После этого он размахнулся и изо всей силы нанес первый удар. Показалась кровь. Юнкер даже не вздрогнул и ничего не произнес.
Он зашел с другой стороны, опять поиграл кнутом и произнес второе из слов, которое он знал:
– - Думмкопф!
Вспух второй кровавый рубец. Юнкер вздрогнул, но лежал с каменным лицом.
Эта процедура повторилась вторично, и после четвертого удара юнкер выдавил из себя:
– - Руссише швайне! Барбарен!
Палач долго играл кнутом, примеривался, воскликнул третье слово:
– - Капут!
Удар был страшным. Юнкер завыл. Его положили на заранее подготовленную дерюгу и отправили домой. Ванька от ужаса завыл тоже.
На следующий день юнкер умер.
Секретарь обратился к Ваньке:
– - Вор и изменник Ванька признан виновным в измене императрице, в том, что он хулил власти и убил двух русских солдат и одного офицера. Он приговаривается к смертной казни через колесование.
Палач взял железную полосу и приготовился крошить Ваньку в студень. Губернатор махнул платком, палач поднял полосу, Ванька заранее завопил, но секретарь достал вторую бумагу.
– - Правительствующий сенат, рассмотрев дело, положил смягчить приговор. Приговорить упомянутого Ваньку к смертной казни через обезглавливание.
Ваньку сняли с колеса и положили его голову на плаху. Палач взял топор, поднял его, и тут секретарь продолжил:
– - А на плахе сказать ему, что ему оставляют его негодную жизнь, дабы он покаялся, и приговаривают его к тридцати ударам кнута, клеймению, вырезанию языка и ссылке в каторжные работы навечно.
Ваньку привязали к кобыле.
Секретарь достал еще одну бумагу.
– - Императрица Елисавет Петровна, утвердив приговор и сентенцию Сената, в великой милости своей повелела уменьшить ударов кнутом до пятнадцати, заменить вырезание языка вырыванием ноздрей, а каторжные работы ссылкой на поселение в Сибирь.
На сей раз было видно, что палач бьет еле-еле, только красные рубцы появились на спине. Затем Ваньке надрезали ножом ноздри, дабы сделать знак, заклеймили, перевязали раны и увезли в острог подлечить. Через неделю его отправили на галере в Питер, и больше мы о нем ничего не слышали.
Вечером Шильдерша, вся возбужденная от зрелища, буквально повесилась мне на шею. Утром же она делала вид, что ничего не произошло. Я тоже. Но отметил большую разницу психологии русских и немцев: для русских казнь и пытка нечто позорное и тяжелое, а для немцев просто зрелище, даже развлечение, если не относится к своим близким.
Первый шаг
На следующий день губернатор собрал всех русских чиновников и офицеров.
– - Императрица прислала нам половину жалования за полгода для гражданских чинов и все жалование для чинов военных. Посему я решил, что все военные чины получат сегодня же жалование полностью, и пусть господа офицеры идут получать жалование для себя и кормовые деньги для солдат.
Офицеры ушли к казначею.
– - Всем немецким чиновникам я заплачу полностью, поелику нам нужно приохотить местных жителей к русской власти. А русским я заплачу с разбором.
И губернатор начал выкликать фамилии, начиная с самого старшего: своего секретаря.
– - Надворный советник шляхтич Егор Фролов Ивашников, ты шельма изрядная, и не получишь посему ничего!
– - Несправедливо! — завыл Егор.
– - Молчать, скотина! — оборвал генерал-аншеф, и Егор притих.
После такого начала все воспринимали свои решения без слов.
– - Коллежский асессор столоначальник шляхтич Антон Петров Поливода, жалование получит сполна. Кроме того, за удачное расследование дела вора Ваньки, императрица наградила всех прикосновенных к нему. Антон Петров Поливода получает рубль награды.
– - Губернский регистратор письмоводитель Пафнутий Лукин Чухланцев не получает ничего, яко не заслужил.
Та же участь ждала и двух других моих подчиненных. Неожиданно для самого себя я встрепенулся.
– - Правды требую, ваше высокопревосходительство! Если я, их начальник, жалование получил, то и они должны! И к делу они прикосновенны, а без награды остались!