Критика нечистого разума
Шрифт:
Играя за левых: АБВГД и ЙКЛМН
Не сочувствуя последнее время левому дискурсу, тем не менее забавно поиграть в уме и за него тоже. Какие там, с моей колокольни, классические ошибки, если считать классикой Маркса и аутентичный марксизм? Если выписывать замечания и пожелания на полях, то:
А). пролетариат провален в роли революционного класса;
Б). буржуазия по сути сохраняется при обобществлении капиталов;
В). индустриальный тип технологий принципиальней экономического строя и политической надстройки;
Г). крупнотоварное
Д). НТП не приводит к «уничтожению труда» сам по себе, автоматическим образом;
Е). рыночные отношения — снимаемы на уровне менеджмента мировых олигархий, что лишь ухудшает положение дел;
Ж). желание может пересиливать интерес, и желание индивида при этом может играть против его интереса;
З). проблематичность поддержания «форм общения» растет по мере снятия отчужденных сил, как-то «рынок», «государство» и т. д.
И). Фининтерн глобализирует эффективнее Коминтерна;
Й). Коминтерн может выступать вольным филиалом и невольным агентом Фининтерна, а вот наоборот вряд ли;
К). проповедь эгалитаризма несовместима с проповедью личностного роста, подразумевающего иерархию, и, коли так важен эгалитаризм, сливается рост;
Л). валовые показатели социологии ничего не говорят о человеке, кто он и как ему;
М). опираться на худшие страты мало совместимо с «развитием», и даже на уровне тактического приема это почти что исключает «высокую» стратегию;
Н). «власть народа» как общая идеология дает козыри «олигархии» в ее игре против «аристократии», а уж олигархия власть народа понимает весьма специфически.
Почему — «играя за левых»? А это даже не есть критика от лица какого-то иного дискурса, его ценностей и воззрений. Это берется левый дискурс, принимается и само-критикуется. Вполне возможен левый, который это все скажет, даже и продолжая считать себя левым. Объявит свои воззрения, например, «дельта-версией гуманистического евро-марксизма», или как-то еще.
Но… как бы это сказать? Не слишком ли много косяков-то? Может — проще новую теорию навинтить, чем это дело латать?
Смысл как неизбежность
Забежим немного назад. К онтологии как таковой. Пожертвуем чем-то, но скажем, по возможности, просто. Многим и это покажется сложным, но… Если сказать еще проще, то сказать будет просто нечего.
Живое не бывает идеальным, идеальное не бывает живым. Связь в том, что одно не реализуется без другого. Говоря чуть пафосно, идеальное нужно человеческому живому, чтобы оставаться хотя бы минимально человеческим. «Идеализм» как жесткое следствие самых жестких материальных необходимостей. Мир-за-миром, он же ницшевский «истинный мир», додумываешь не потому, что такая блажь, а потому что генеративная сила идеала дает возможность присутствия здесь и сейчас. Более того, сам Ницше занят примерно тем же. «Человек есть нечто, что должно превзойти» — не проект же, но интенция-маркер человеческого существования.
Иными словами: в более оптимистичной ситуации мыслить попросту незачем.
Можно сказать и так: мир надо додумать настолько, чтобы ты мог в него поместиться.
Начинается же с того, что страдание есть, тут не обязательно быть буддистом. Дальше идут по-разному.
Самый общий принцип нашей политологии: смысл-за-миром вызывает проект, проект вызывает социальное поле. Социальное поле вызывает и легитимирует технологии — не наоборот. Это как бы такой истмат, поставленный с ног на голову, ибо все начинается с головы.
Сколь угодно радикальная деструкция платонизма оборачивается, как минимум, деконструкцией, как максимум, конструкцией — новой продуктивно-генеративной механики, помещаемой за мир.
Так, к примеру, ницшеанский «истинный мир» — концепт сверхчеловека, концепт вечного круга и т. д. — не менее «истинный», чем прибитое его молотом за его неземную «истинность». Даже какой-нибудь предельный «натурализм» воззрений не окажется заявленной о себе деидеологизацией, а будет формой идеологии, видимо, лишь менее сложной.
Это что касается политической философии. Прагматика личной этики схожа. «Делай что должен, и будь что будет» — не столь принуждение и мораль, сколь способ еще пожить, и не сдохнуть — способ некоторых поневоле утонченныхнатур.
Формулы элитария
Кто элита? По Гегелю, перечитанного Кожевым, это люди, отринувшие инстинкт самосохранения, ставящие на кон — самую жизнь. Это такая духовность: борьба за признание как идеальная ценность, снимающая саму биологию. И что замечательный парадокс — лучше выживает готовый к смерти.
По Марксу, это люди, случаем собранные по сильную сторону отчужденных законов (однако если допустить, что они там собираются не случаем, а сами собой, в их позиции появляется закономерность: пусть они не творцы законов, но хотя бы — их медиумы, их особая субстанция, их судьи и прокуроры, и особо ценные кадры). В чем-то схоже у Бурдье. Ежели по нему, это жертвующие индивидуальным частным — чтобы говорить от группы, решать от имени общего и всеобщего.
Гераклит Эфесский писал вот так: «Война есть отец всех вещей. Одних она делает рабами, других свободными. Одни становятся богами, другие остаются людьми». Его любил цитировать Мераб Мамардашвили. Если же резюмировать социальный гуманизм его самого: раб всегда в незримом альянсе со своим господином. Поэтому не надо жалеть раба. Господин лучше.
По Ницше, это носители проактивности. По сути, речь идет о способности принимать решения, не мотивированные внешним тычком и пинком, некоторый отказ от слепой и тупой реакции. Но при этом активность. В некоем смысле, «немотивированное решение». Что отчасти тавтология. Подлинное решение мотивировано самим собой.
При этом «воля к власти» отнюдь не значит, что человек непременно хочет занимать властный пост. Стремление к посту — зачастую и будет типовой реакцией на социальные среды. «Воля к власти никогда не проявляет себя в борьбе» (Делез и Гваттари, «Капитализм и шизофрения»). «Не брать, но отдавать, не добиваться, но сотворять» (Делез, «Ницше»). Там же: «лишь там, где победил нигилизм, воля к власти вожделеет господства». И собственно Ницше: «Неслышно вращается мир вокруг творцов новых ценностей».