Кризисное обществоведение. Часть первая. Курс лекций
Шрифт:
Шахтеры получали в СССР самую высокую зарплату по сравнению с рабочими того же квалификационного уровня других профессий. И в то же время они знали, что почти все шахты нерентабельны и получают большие дотации. В этих условиях требовать «смены общественного строя» и перевода угольной промышленности на рыночные принципы было очевидной глупостью, с точки зрения шкурных интересов самих шахтеров. «Рынок» означал для них безработицу, а на уцелевших шахтах — сокращение в несколько раз зарплаты горняков и капиталовложений в технологию и охрану труда.
На телеэкране в той передаче мы видим шахтеров 1989 года — веселых, сытых, уверенных в себе. Они — гегемон. Ельцин перед ними заискивает, они его хлопают по плечу. Через несколько лет те же шахтеры, исхудавшие и понурые, говорят, что «они теперь стали быдлом». Ну так вспомните, как это получилось! Это же результат ваших собственных решений. Чего вы ждали, добиваясь отмены государственных дотаций вашим шахтам? Как вы представляли себе действия собственников шахт после их приватизации?
Налицо фатальная ошибка большого числа людей, в том числе инженеров — людей с высшим образованием. Каков был ход их мысли, когда они требовали «предоставления шахтам полной экономической самостоятельности»? Ведь по рыночной цене уголь большинства шахт никто не купил бы. Поразительно, что точно такая попытка была сделана при введении НЭПа на шахтах Донбасса в 1921 году, и пока власти смогли восстановить «зависимость» шахт от государства, часть шахтеров умерли с голоду — но этого они не учли, потому что способностью к рефлексии не обладали.
Инженеры, непосредственно руководившие забастовками, не считают себя провокаторами, гордятся собой, а шахтеры не выдвигают к ним претензий. И все говорят о тяжелейших социальных последствиях, к которым привели их собственные действия. Никакой мысли об ошибке — и это после всего, что они пережили. Понятно, что и телевидение постаралось определенным образом «слепить» передачу… но ведь не дети выступали перед телекамерами, могли бы хоть слово вставить, хоть намекнуть.
Нарушение норм рациональности при утрате памяти и способности к рефлексии — большая общенациональная проблема, она сама должна стать предметом усиленной рефлексии, а затем и специальной культурной, образовательной и организационной программы. Пока что признаков осознания этой проблемы не видно. Приведу недавний и хорошо известный пример.
В 2002 году в РФ собрали 86 млн тонн зерна. 12 октября 2002 года В.В. Путин (тогда Президент РФ) заявил, что в России достигнут рекордный урожай. Он сказал буквально следующее: «В последние годы, несмотря на плохую погоду, удалось добиться таких результатов, которых не было в советское время».
Как можно было произнести такое? Реальные данные Госкомстата РФ о производстве зерна (в весе после доработки) публикуются регулярно и общедоступны. Они таковы: в 1970 году в РСФСР было собрано 107 млн тонн зерна, в 1973 году — 121,5; в 1976 году — 119; в 1978 году — 127,4; в 1990 году — 116,7, в 1992 году — 107 тонн. Мы видим, что 24 года назад было собрано зерна в полтора раза больше., чем в «рекордный» 2002 год. То есть представления В.В. Путина о зерновом хозяйстве России ошибочны фундаментально, а не в нюансах. Более того, урожай 1992 года, т. е. урожай уже времен реформы, был больше «рекорда» почти на треть. Урожай менее 100 млн тонн в последние 20 лет в РСФСР вообще был редкостью. Даже в среднем за пятилетку в 1986-1990 годы зерна собирали 104,3 млн тонн в год.
Понятно, что заявления Президента страны, касающиеся экономических вопросов, готовятся и редактируются экспертами-экономистами, которые подвизаются при Правительстве и Администрации Президента. Трудно заподозрить их в том, что они хотели «подставить» своего работодателя — они сами были уже неспособны встроить свои количественные измерения во временной контекст. Но ведь это свойственно экономистам как сообществу в целом. И нелепая байка про «рекорд» потом кочевала по СМИ без какой бы то ни было реакции и коррекции в течение двух лет.
Более того, когда в декабре того же 2002 года я изложил этот казус в выступлении на конференции на экономическом факультете МГУ и привел данные Госкомстата о производстве зерна на территории РФ, по аудитории прокатился гул недоверия, и несколько человек с мест закричали, что приведенные мною данные касаются всего СССР. Таким образом, многие экономисты, собравшиеся в «лучшем вузе страны», не только не знали, как сказалась реформа на зерновом хозяйстве России, но и не помнили, что с 1976 года по 1985 год в СССР собиралось в среднем по 193 млн тонн зерна в год, а рекордные урожаи доходили до 215 млн тонн. А ведь речь о хлебе страны.
Конечно, экономистам не обязательно помнить точные цифры, не составляет никакого труда посмотреть их в справочнике. Дело в том, что у экономистов утрачен навык мысленно встраивать сообщение с количественной мерой во временной контекст. Ведь утверждение, будто 2002 год стал рекордным для территории РФ за всю ее историю, не является тривиальным. Как можно, называя какое-то достижение рекордом, не взглянуть назад и не поинтересоваться, какими были достижения в прошлые годы? Тем более что уж экономисты-то должны быть наслышаны о том кризисе, который переживало сельское хозяйство страны в начале десятилетия. Как могла такая сенсация не вызвать интереса и сомнения? Ведь действительно рекордный урожай в тех условиях был бы поистине чудом и должен был бы стать объектом пристального внимания во всем мире.
Наконец, мы видим полное отсутствие рефлексии в той части интеллигенции, которая приняла активное участие в экологическом движении в годы перестройки. Они добились своего — и получили резкое ухудшение положения. Нельзя же оставить такой факт без анализа, это противоестественно для специалистов научного и технического профиля!
Возьмем одну из главных проблем экологии — использование природных ресурсов. Да, СССР, проводя форсированную индустриализацию, допускал «перерасход» природных ресурсов. Но ведь после слома советской системы мы наблюдаем просто хищническое отношение частных фирм к природным ресурсам. Где же протесты интеллигенции?
Как сообщалось в газете «Коммерсантъ» (17.06.2004), средняя проектная величина коэффициента извлечения нефти (КИН) в Российской Федерации снижается, и в 2004 году она составляла около 35%, т. е. после окончания разработки месторождений в земле остается 65% нефти. Заместитель генерального директора ВНИИНефть С. Жданов так комментировал этот факт: «В последнее время деятельность нефтяных компаний направлена на интенсивный отбор нефти с минимальными затратами. Вместе с тем, в нарушение лицензионных соглашений некоторые природопользователи преждевременно закрывают обводненные или низкодебитные скважины. Выборочное извлечение наиболее продуктивных запасов ведет к уменьшению КИН и безвозвратной потере части запасов нефти».