Крокодильчик в перьях

Carbon

– Получается, за куполом живут такие вот твари?

– И даже хуже. Потому жители большого мира и называют это место малёчником, инкубатором или санаторием. Да, тут есть конфликты кланов, но заметь — ни одной войны или лютой непримиримой вражды. Да что там, под куполом абсолютно нет какой-либо опасной флоры и фауны. Погода и та регулируема. А ведь одно присутствие слишком разных духов зверей уже могло натолкнуть на мысли об искусственности обстановки.

– Я всегда думал, что это ваша заслуга, - сердито заметил Дейлен.
– Собственно, в секретной

библиотеке клана об этом так и написано. Вот скажите, какой гнили нужно было эту чушь засекречивать? И пудрить мозги поколениями? Зачем мы заучивали то, чего нет на самом деле?

– Кто тебе сказал, что этого нет? За куполом все есть. Секретный раздел библиотеки — это тест на сообразительность, - хмыкнул старый василиск.
– Как и многое другое. Все выстроено в систему, чтобы выявить самых борзых, здоровых, бойких и умных. Все эти «ложные» сведения связаны между собой и вбиты вам в мозги не просто так. Во-первых, теперь у вас очень тренированная память. А во-вторых, эти знания весьма пригодятся вам во внешнем мире, если, или, точнее, когда, вы туда попадете. Всего лишь изменить масштаб, некоторые термины — и вот у наших детей уже полноценное внешнее образование, которому позавидует тамошний молодняк.

– Селекционеры хреновы. Перемудрили вы изрядно, - пробурчал Дейлен. Но было видно, что он задумался.

– Зато теперь вы свободны, - без тени раскаяния пожал плечами его дед.

– А что мне делать с яйцом?
– вдруг вспомнила я и завозилась, выкатывая свой трофей из-под груды одеял.

Не знаю, с какой стати, но мне категорически не хотелось с ним расставаться. Так и таскала везде с собой, даже в постель и в лазарет.

– А что делать?
– не поняла бабушка.
– Высиживать, конечно. Поздравляю, внуки, вы стали многодетными родителями еще до свадьбы.

– Ик… - отчетливо сказал мой василиск.

Дейлен Албаази

– Может, все-таки вернешь его отцу? Ты еще молода, даже первый курс академии не закончила.
– Я с тревогой вглядывался в глаза курочки, горевшие нездоровым блеском.

– Плевать на академию, там все равно учат неправильно!

– А путешествия?
– настаивал я.
– Познать наши силы, исследовать мир вокруг?

– Их надо вылупить!

– Да что ж такое, Ада?! Ты уже неделю сидишь с этим яйцом! И ладно бы оно наше было, так ведь чужое! Мало того, двести лет валялось, десяток может еще поваляться!

– Не я сижу, а мы сидим, - пожала плечами противная девчонка.
– Это во-первых. А во-вторых, куда мне идти? На занятия нельзя, иначе у всей группы будет коллективный инфаркт. В прошлый раз даже преподаватель сбежал. Один ты меня любишь.
– Она смешно надула губы.
– Ну, и еще они.

– Они яйцо, им все равно, кто их греет, - заворчал я, затаскивая Аду к себе на колени. Вместе с гнильским шаром из золота, да.
– Хоть лебедь, хоть крокодил, главное, что тепло. Кстати, твои братья тебя не боятся. И бесхвостый паршивец тоже.

– Они не считаются, - вздохнула девушка.
– Я вот лисиков хочу за ушки потискать… скажи им, чтобы не убегали!

– Чтобы им сказать, их надо сначала поймать.
– Я тоже вздохнул и прижался щекой к пушистой макушке.

Волосы у Ады уже немного отросли, пальцев на пять примерно. И вились забавными мягкими кудряшками. Девушка стала похожа на сердитый белый одуванчик.

Я вообще не понимал, в чем проблема у окружающих. На мой взгляд, Ада стала еще милее и трогательнее. Она, конечно, подросла — даже в человеческом облике стала выше. Ну да, слегка угловатее. И сердиться стала чаще, отчего от нее летели самые настоящие искры. Но злилась она не просто так, а по поводу. Что сложного — не обижать птичку и не шарахаться от нее, как от чудовища? Тогда и искр не будет.

Но, кажется, куриная сила умиления окончательно сломалась, действуя на всех с диаметральной противоположностью. Все, кто раньше исходил по моей Аде слюнями, сейчас шарахались от девушки как от огня. И это… хорошо. Жаль, на Тина не действует, было бы вообще отлично.

А еще у Ады резко обострился родительский инстинкт. До ужаса обострился. Это… тоже, наверное, хорошо. Если бы мы сейчас не высиживали яйцо какого-то абсолютно левого саламандра, размером чуть ли не с саму Аду. Сначала-то оно было не таким большим. Но с каждым днем словно надувалось.

– Когда оно хоть проклюнется?
– с тоскливым смирением спросил я.

– Не знаю.
– Адэрин озабоченно завозилась на моих коленях.
– Двести лет мерзли, бедные детки. Может, теперь столько же отогревать надо.

– Не дай предки!
– ужаснулся я, представив, что мы с моей невестой так и сидим в этом гнезде из одеял до скончания веков.

Да, нам выделили под это дело отдельную комнату в общежитии преподавателей. Да, специально готовят полезную и вкусную еду. Да, заходят те, кто не боится моей новой курочки. Но это же…

– Может, надо что-то еще сделать, чтобы они родились?
– Ада задумчиво погладила золотую скорлупу и прислушалась.
– Их там точно три, но двое уже вовсю шуршат и попискивают, а третий что-то тихонький. Мне кажется, он откликается, только когда ты трогаешь скорлупу. Может, мальчик? И хочет, чтобы его тоже мальчик высиживал?

– Самцы в принципе ничего не высиживают! Тем более василиски. Мы только заботимся о комфорте партнерши и приносим еду, - попытался откосить я.

Но мою руку уже поймали за запястье и бесцеремонно ткнули ладонью в яйцо.

– Гладь, - велела девчонка.
– Во-о-от, слышишь? Зашебуршился!

– Ничего не слышу, - лицемерно соврал я, потому что прекрасно почуял, как оживились все три эмбриона под золотой оболочкой.

Как-то хищно оживились, между прочим. Не знаю, за кого они принимают курочку, а меня явно не прочь сожрать!

– Что-то просят? Может, им магию влить какую?

– Ада, ну какую магию? Тем более это не мои дети, чтоб свою магию им отдавать! Давай вернем настоящему отцу, а? Пусть хоть зальется!