Кроличья нора, или Хроники Торнбери
Шрифт:
Девушка опять присела на самый край кресла и неожиданно замолчала. Ее тонкие птичьи пальчики дрожали, руки не находили места.
Я терпеливо ждала, стараясь понять, зачем она ломает комедию.
Но то, что я услышала потом, никак не вписывалось в предположения.
– Скажу коротко и ясно. Прекратите разрушать нашу семью, – выпалила Мари-Энн, быстро и требовательно взглянув на меня.
Я ничего не поняла.
– Чью семью?
– Нашу семью с Томом. Прекратите разрушать нашу семью, – повторила она с еще большей убедительностью.
Я не сводила
– Элен, послушайте! У нас есть ребенок. Девочка, ей всего полгода, вот, посмотрите, какой ангел, ее зовут Лизи, – и Мари-Энн достала из кармана платья фотографии.
Со снимков на меня смотрела улыбающаяся голубоглазая малышка в кружевном чепчике. Улыбка напоминала улыбку Тома, но лицом девочка походила на Мари-Энн.
«Черт! Черт! Черт!»
Горький колючий комок застрял в горле.
Девушка невозмутимо продолжала:
– Томас мне все рассказал. Я знаю, что у вас есть дочь. И вы знаете, как ребенку тяжело без отца. В прошлом году…
Мои мысли унеслись прочь.
«Да, я знаю, как тяжело малышке без отца. Разрушить семью – то же самое, что убить любовь, одного или несколько человек – не имеет значения. Кара за это последует неминуемо. Убить любовь означает уничтожить чей-то мир, чью-то вселенную. Больше я на такое не пойду. Никогда. Я поклялась. Я расквиталась за прошлый грех, искупила его. Четырьмя годами «строгого режима и ежедневной профилактики». Чужой образ из затмевающего солнце превратился в песчинку. «Не сотвори себе кумира» – заповедь, которую я нарушила и заплатила за это…»
– Если бы вы только знали, как нам хорошо было позапрошлым летом в Лигурии, мы снимали уединенную виллу. Любили друг друга, и каждый вечер… Мисс, вы меня не слушаете?
Я улыбнулась через силу и повторила:
– Нет, я слышу, как вы любили друг друга. И каждый раз, когда садилось солнце…
– Да, мисс, извините за интимные подробности, но вы должны знать, как хорошо нам было вместе. Самое счастливое время для меня и Томми… Мы занимались любовью все ночи напролет… Лизи – плод нашей страстной любви.
В голове пульсировала кровь. Превозмогая подступающую тошноту, я подняла голову к потолку и постаралась глубоко и равномерно дышать. Постепенно дурнота миновала, я вернулась к непрекращающемуся щебетанию словоохотливой Мари-Энн. Меня до смерти утомили детали их отношений.
– Ну, хорошо, спасибо за подробный рассказ, а чем я разрушаю вашу семью? Если уж быть до конца честной, то Томас ни разу мне не говорил, что женат…
– Я знаю, он такой застенчивый, неуверенный в себе. Точнее сказать, мы не совсем женаты, но собирались узаконить наши отношения, пока Томас не осуществил поездку в Россию. Если бы вы только знали, как он любит нашу Лизи. А малышка очень скучает по папе и звонит ему каждый день… Вот вчера, например…
Итак, у Мари-Энн есть ребенок от Томаса. Допустим, я ничего не знала об этом, не спрашивала, поэтому он и не говорил.
Я продолжала с недоумением смотреть на девушку, которая выворачивала передо мной душу наизнанку. Странно, зла на нее у меня не было, ее отчаяние в борьбе за любимого человека понятно и оправданно. Единственное, что я не могла взять в толк, – зачем она пришла с этой проблемой ко мне.
– Я уверена, если бы не наша глупая ссора, то Томас бы не ушел от нас с Лизи. Поймите меня, мисс Элен, вы же опытнее меня, намного старше…
«Оп-ля! Маска упала! Это твой козырь?»
Удивительно, но мне стало легче. Ее невольная или, скорее, запланированная оговорка вернула меня в реальность, лишила навязанной вины и роли коварной разлучницы.
– Позвольте, Мари, ненадолго прерву вас. Допускаю, что я опытнее в вопросах выживания, но никак не в амурных. Здесь вы мне фору не дали. Кстати, я не намного старше, но это не важно.
Странная вещь – женский возраст. То от него бегут, как от чумы, то им манипулируют. Для достижения цели все козыри хороши.
Моя визави некоторое время молчала, обдумывая услышанное, но потом, как ни в чем не бывало, продолжила подобно заведенной пластинке:
– Вы любили кого-нибудь?
Я беспристрастно смотрела в ее широко распахнутые вопрошающие глаза.
– Томас увлечен вами, судьба нашей семьи в ваших руках! – Мари-Энн закричала от отчаянья.
Несмотря на мой скептицизм, эти слова прозвучали как гром среди ясного неба. Стало понятно неадекватное поведение Мари-Энн в последние дни. Бедняга сходила с ума от ревности и открыла сейчас все карты, в надежде спасти свою семью. Она использовала последний шанс.
Каким бы предвзятым ни было отношение к сопернице, я мгновенно сделала выбор.
То, что я покину Томаса и более не буду поддерживать с ним отношений, стало с этой минуты очевидным. Было удивительно другое: не зная меня, Мари нашла самое уязвимое место, мою ахиллесову пяту – я не могу ничего разрушать.
Она ждала ответа, но я молчала.
Уехать прямо сейчас или подождать Томаса? Решение не приходило.
– Так что вы хотите от меня, Мари-Энн?
Ее ответ я восприняла как указание, данное свыше.
– Вы не могли бы покинуть Торнбери прямо сейчас? Немедленно.
«Немедленно».
Я улыбнулась своим мыслям, чем сильно разозлила Мари-Энн. Просто вспомнила, как в этой самой комнате сравнительно недавно были произнесены те же слова, хотя предыдущая ситуация мало напоминала сегодняшнюю.
Девушка неправильно поняла улыбку, нахмурила лобик и с нескрываемой злостью взглянула на меня. Но я поспешила ее успокоить:
– Я выполню вашу просьбу, но сначала поговорю с Томасом.
Обиженная гримаса исказила лицо собеседницы: